[Православная беседа] [Ответы и комментарии] [Написать ответ]
Отправлено Вета 09:12:44 18/07/2000
в ответ на:
Re (2): Классические песни, отправлено
Lux 22:40:50 17/07/2000
> Признаюсь, ничего способного задеть во мне религиозные чувства за пределами церковной музыки и классики я не встречал. Песни иеромонаха Романа я услышал лет десять назад в исполнении, если не ошибаюсь, Бичевской. Мне сделалось чуть ли не дурно от их фальшивости и банальности, но то же самое чувство вызывало и все остальное, исполняемое Бичевской. Как честный человек, я списал все это на погрешности исполнительской интерпретации. Однако, к этим же песням в исполнении автора меня почему-то не потянуло. Я их, пожалуй, слышал только бывая в церковных магазинах. Не было необходимости сконцентрироваться. Сегодня же, по следам этой дискуссии, я познакомился с творчеством этого автора. Стихи слабые до безобразия. Их подробный разбор не следует делать лишь по причине святости тематики, чтобы ненароком не вышло еще хуже. Если кто-то этой стихотворной слабости не видит, то наверное, вполне может извлекать духовную пользу. Я же, грешный, считаю, что если Господь кому даст голос и силу духа, то уж тут держись. Но это не тот случай. Еще раз: песни иеромонаха Романа можно отнести (думаю, не ошибусь) к особому жанру молитвенных песнопений, издревле слагавшихся в народе. Какие особые поэтические достоинства наш эстетический слух, изощренный восприятием поэзии символистов, младосимволистов, футуристов, имажинистов найдет в молитвенных песнопениях Романа Сладкопевца? Кондак 11 Жена была охвачена пылким желанием и огнем любви, и хотела обнять Того, Кто исполняет все творение, Сам же не ограничен. (Это ли не внесение элемента душевности – в евангельский сюжет? На Ваш взгляд, может быть, банальность? признак безвкусицы? На мой, – сердечное постижение высоких, духовных тем). Однако, Создатель не упрекнул ее усердия, но повел к вещам Божественным, говоря: "Не касайся Меня. Или мнишь Меня быти только смертным? Я — Бог, не касайся Меня. Жена святая, возведи взгляд твой к вышним и познай вещи небесные. Они ждут Меня; ибо Я восхожу к Моему Отцу, Которого Я не покидал. Я делю с Ним трон как равный во веки, подобно Ему Безначальный, Я, Подающий воскресение падшим. (КОНДАКИ НА ПАСХУ ПРП. РОМАНА СЛАДКОПЕВЦА) Вряд ли можно предъявлять одни и те же требования к светской (в Вашем уточнении, классической) — и народной культуре. В отличие от нас с Вами, это хорошо понимали эстетические ценители 19-го века. Да не возмущу Вашей души, упомянув имя В.Г.Белинского, открывшего народного поэта А.В.Кольцова. Вот уж где и банальность нашли бы мы с Вами, и бедность рифм (куда уж ему до Маяковского – не принимайте на свой счет это имя, – это в продолжение предыдущего разговора, с Ю.Аммосовым). Ты не пой, соловей, Под моим окном; Улети в леса Моей родины! Полюби ты окно Души-девицы... Прощебечь нежно ей Про мою тоску... (ПЕСНЯ) Кстати сказать, ведь иеромонах Роман заявляет свою преемственность от народных песен. Если помните, у него есть перепев (прошу учесть — это не плагиат, а особый, законно существующий столетия, литературный жанр, подобно кочующим сюжетам и кочующим персонажам, т.п.), так у иеромонаха Романа есть перепев именно на мотивы этого стихотворения Кольцова: «Ты не пой, соловей/ Возле кельи моей...» А что сказать об эстетических достоинствах «Вечернего звона» И.И.Козлова? А, не спросясь у эстетов, его пели, поют и будут петь еще многие поколения: Вечерний звон, вечерний звон! Как много дум наводит он О юных днях в краю родном, Где я любил, где отчий дом, И как я с ним навек простясь Там слушал звон в последний раз! Уже не зреть мне светлых дней Весны облманчивой моей! И сколько нет теперь в живых Тогда веселых, молодых! И крепок их могильный сон; Не слушен им вечерний звон. (цитату обрываю). Преобладают всё грамматические рифмы: рифмуется одна и та же часть речи. Рифма бедна, однообразна. А романс существует и любим многими, если не всеми. Писал себе Козлов, писал себе Кольцов — и не думали о теории стиха и о Шенгели. Народная культура многим чужда. На взгляд утонченных эстетов, она и банальна, и слаба в отношении формы. — Ан — любима столетиями! Не учитывается еще одно обстоятельство: резкое разграничение жанров песни — и стиха. И вновь, в отличие от нас с Вами (ограниченных цензоров), это отличие хорошо видели великие, истинные классики. Любили они жанр песен, и обращаясь к нему, принимали его законы. Тут Вам и Пушкин, и Лермонтов, и, «не побоюсь этого слова», — Некрасов, и Блок, — кто угодно... Пушкинский «Казак»: Раз полуночной порою, Сквозь туман и мрак, Ехал тихо над рекою Удалой казак. Черна шапка набекрени, Весь жупан в пыли. Пистолеты при колене, Сабля до земли. Верный конь, узды не чуя, Шагом выступал; Гриву долгую волнуя, Углублялся вдаль. Те же бедные рифмы, грамматические. Незатейливая ритмика. А уж сюжет – куда банальнее: казак соблазняет девушку, увозит ее на своем коне – и потом изменяет ей. Лермонтовская «Баллада»: «Не плачь, не плачь! иль сердцем чуешь, Дитя, ты близкую беду!.. О, полно, рано ты тоскуешь: Я от тебя не отойду. Скорее мужа я утрачу. Дитя, не плачь! и я заплачу! Отец твой стал за честь и Бога В ряду бойцов против татар, Кровавый след ему дорога, Его булат блестит, как жар (…)» Что же? – Опять «бедные рифмы», грамматические к тому ж. Приближенность к разговорной речи, которая – что уж тут поделаешь – только тогда и жива, когда не следит за строгой классической композицией. Эти классики сознательно отходили от классической традиции, обращаясь к народным жанрам. Но и это не все. Существовала столетиями (за церковными стенами, в повседневной жизни людей) традиция молитвенных народных песнопений. Ведь тургеневские «Певцы» или бунинский «Лирник Родион» – не плоды авторских измышлений, а живое свидетельство. И всегда в народной традиции восприятия евангельских тем существовал элемент душевный. Народ приближал евангельские сюжеты, делал их личными. И, через душевное, сердцем согретое, подходил к постижению духовного. Вспомните песню о девочке сиротке, которую мучила злая мачеха, а защитил Всемилостивый Господь, – исполнявшуюся бунинским лирником Родионом (это ведь плод авторских полтавских впечатлений). Можно индивидуально принимать или не принимать народную культуру, но отрицать ее право на существование, обвинять в банальности и слабости формы – слишком самонадеянно. Жанры народных песен на евангельские сюжеты существовали и существуют, вопреки запретам эстетствующей цензуры, запретителей из среды сторонников чистой, догматической формы. Песни иеромонаха Романа не опошляют евангельских тем, а согревают их сердечным восприятием, продолжая этим многовековую традицию народных молитвенных песнопений. А мы с Вами просто поставили границы своему восприятию, отказываемся есть ржаной хлебушек народной песенной традиции, приучив вкус к деликатесам светской культуры. С уважением! Алла (Вета)
Ответы и комментарии:
