[Православная беседа] [Ответы и комментарии] [Написать ответ]
Отправлено Тарас Тихомиров, Православный, 23:27:13 25/01/2002
в ответ на:
О роли священника и архиерея в Церкви, отправлено
Вячеслав Мальцев,
православный христианин, 20:17:49 05/01/2002:
Дорогой Вячеслав, По вашей просьбе и во славу Божию! Мой перевод (не судите строго за ошибки — текст не редактировался!) 2-й главы из книги Митрополита Иерофея «Православная Психотерапия»: Метрополит Иерофей Нафпактоский Глава 2. Православный врачеватель (терапевт) Итак, я надеюсь, мы утвердили истину того, что Христианство есть не что иное, чем наука врачевания. Она представляет собой постоянный поиск врачевания души человека. И как и любой другой вид медицины требующий доброго врачевателя, профессионального врача, наука душевного врачевания требует того же. Она требует хорошего доктора, который предстает перед нами в качестве либо епископа, либо священника. Как мы заметили ранее, многие сегодня думают, что основная функция священника – это предоставление людям возможности участия в священных Таинствах. Они уверены, что Бог призвал священника в качестве Своего слуги или дьякона, чтобы они (люди) могли ему исповедоваться и получать духовное удовлетворение. Многие считают его дьяконом Божиим, призванным чтобы молиться за них Богу ради благословения их дел, жизни и прочего. Конечно никто не будет отрицать, что священник будет делать и эту работу. Но часто люди видят в священнике некоего волшебника (да простятся мне эти слова). Ведь если мы посмотрим на молитвенную жизнь отдельно от исцеления, то нам это покажется волшебством! Но для того, чтобы у нас была полная ясность, я должен повторится, что священник в первую очередь является врачевателем души, который лечит людские недуги. Молитва и Таинства должны быть поставлены как бы внутрь этого терапевтического метода лечения. Священник является терапевтом даже в качестве принимающего исповедь. Таинство исповеди не является формальным отпущением греха, особенно как это понимают на Западе, т.е. как будто бы Господь прогневался и потребовал объяснений. Это Таинство несколько больше. Это составная часть терапевтического лечения. Есть христиане исповедующиеся на протяжении многих лет, но так и не излечивающиеся от своих духовных заболеваний. Этому способствует невежество со стороны как самих людей так и их пастырей. Задачей епископа, священника или того, кто принимает исповедь является выведение людей из Египта в землю обетования, на подобие Моисея. Это требует немалых хлопот и трудов, лишений и мук. По своей сути это постоянное терапевтическое наблюдение. Отцы Церкви настаивают на этой истине. Давайте например возьмем Св. Иоанна Лествичника. Он советует, «тем из вас, кто решил выйти из Египта и убежать от Фараона, нужен посредник перед Богом, чтобы стоять между действием (praxis) и видением (theoria) и протягивать свои руки к Богу, чтобы ведомые им могли пройти сквозь море греха и отбросить Амелека страстей.» Далее Святой говорит о том, что те, кто полагается на свои собственные силы и считает, что ему не нужен проводник, попросту обманывает сам себя. Из ветхозаветной истории мы знаем, что пришлось перетерпеть Моисею и как он вел тот высоковыйный народ. Этот духовный Моисей есть врач. Мы же все больны и нуждаемся в лечении, а соответственно и во враче. Cв. Симеон Новый Богослов, говоря о монахах, открывает нам истину. Из Православной Традиции мы знаем, что монастыри – есть истинные больницы. А еще лучше о них сказать, что они являются медицинскими институтами. Будучи больными нам сначала надо излечиться самим, а уже потом узнавать, как лечить других. Вот почему с самого начала Церковь призывала священников из монастырей, т.е. из медицинских школ для занятия ими епископских постов. Итак, разговаривая с монахами, Св. Симеон неколеблясь заявляет, что мы все нищие и находимся в нужде. Затем он рассказывает, как каждый из нас живущий в своей келии имеет различные раны или заболевания. Поэтому мы ничего другого и не можем делать, кроме как плакать денно и нощно и умолять Врача душ и телес излечить наши раненые сердца и подать нам духовное здоровье. Святой пишет: «И это не все: (кроме того, что мы нищие и нагие) мы еще лежим с тяжелыми ранениями, больны различными болезнями и с трудом передвигаемся в своих кельях или монастырях, точно также, как это делают больные в больницах и старики в домах для престарелых. Мы рыдаем и стонем, плачем и призываем Его, Кто есть Врачеватель душ и телес – так сильно, насколько мы чувствуем боль от своих ран и болезней – чтобы Он пришел и излечил наши раненые сердца и подал здравие нашим душам, которые прикованы к постели греха и смерти. Потомучто каждый из нас согрешил, как говорит и Св. Апостол, и каждому нужна Его милость и благодать.» Мы привели цитату этого текста полностью, т.к. в ней четко сформулирована вся миссия не только монастицизма и Церкви, но и всей пасторской работы вообще. Основная ее задача – это терапия. Мы – больные в постелях греха и смерти. И те, кто не ощущает этой истины, являются «безумными». Таким образом, те христиане, которые не остаются в Церкви, чтобы получить лечение, и кто чувствует себя здоровым, на самом деле является безумным. В соответствии с учением Св. Симеона Нового Богослова, священник – это врач: человек приходит к «духовному врачу обуреваемый страстями и с помраченным разумом...». «Доктор-эксперт», «который человечен и сострадателен, понимает слабости своего брата, видит воспаление вызванное болезнью, видит опухоль; он видит пришедшего к нему больного всецело находящимся в плену смерти.» Затем святой описывает то, как духовный врачеватель-эксперт подходит к лечению заболевания, и как оно излечивается. Немного ранее мы упомянули о двух основных прообразах характеризующих пасторскую работу. Священник – это Моисей выводящий своих духовных чад из плена, и в то же время он – ученый и внимательный доктор. Оба эти качества упомянаются Св. Симеоном в одной из его поэм, описывающей его собственное излечение его духовным отцом, его «личным» Моисеем. Используя для этого сравнение странствования Израиля под руководством Моисея, он пишет: «Он вышел и увидел меня в облике раба и обездоленного И сказал: “Подойди, сын мой, я поведу тебя к Богу!”» Он вопрошает Моисея о «гарантиях» того, что он может это сделать: «Он приблизился ко мне и крепко обхватил меня И опять он поцеловал меня святым поцелуем. И во всем от него исходил аромат безсмертия. Я поверил, я возжелал пойти с ним, И я хотел служить только ему одному... Он взял меня за руку и пошел впереди меня, И таким образом мы отправились в путь.» И после длительного путешествия, в котором с помощью вмешательства своего духовного отца ему удалось победить страсти и освободится от их ига, Св. Симеон молит своего духовного отца: «Прииди, — сказал я — мой господин, я не разлучен с тобою, Я не нарушу твоих заповедей, но все их исполню.» Тем не менее, чтобы человек мог стать Православным терапевтом и лечить душевные недуги у своих духовных чад, он сам должен первоначально излечиться на сколько это возможно, он должен стоять «в середине между деланием и видением». Ведь как может лечть тот, кто сам первоначально не излечился, или даже не познал начала выздоровления? Таким образом и Св. Симеон обличает тех, кто считает себя духовными начальниками до того, как они стали обителью Святого Духа, кто в спешке выслушивает исповедь у других и смеет управлять монастырями и занимать другие руководящие должности, «проталкивая себя вперед без стыда при помощи тысячи интриг в митрополиты или епископы, чтобы править народом Божиим...» еще прежде того, как они увидят Жениха «в брачном чертоге» и станут «сынами света и сынами дня.» Все то же самое было сказано неподражаемо Святым Григорием Богословом, который пишет: «Сначала необходимо быть очищеным, затем очищять, сначала – получить мудрость, затем делать мудрыми других, сначала – стать светом, затем – просвещать, с начала – приблизится к Богу, затем – вести к Нему других, сначала – быть освященным, затем — освящать других...» Святой Иоанн Златоуст, восхваляемый за свою мудрость в отношении священства, пишет в одной из своих известных работ, в которой он объясняет свой отказ от епископства тем, что он осведомлен о слабости и ничтожестве своей души и о важности и трудности руководства другими: «Я знаю, насколько слаба и ничтожна моя собственная душа. Я знаю, с какой ответственностью сопряжено сие служение и как оно трудно.» В своем разговоре со Святым Василием он просит его не сомневаться в том, что он сказал, в отношении того, что хотя он любит Христа, он боится спровоцировать скандал взятием на себя духовного служения, «поскольку нетвердость моего духа делает меня непргодным для этого служения». Великая чистота его мысли и чувств позволили ему почувствовать, что слабость его души сделала его непригодным для этого великого служения. Ведь в действительности, как мы убедимся далее, неизлеченные страсти не дают священнику помогать в исцелении его духовных чад. Если терапевт сам не был излечен, то он «банален». «Они просто берут и ставят банальных людей во главе...» Все то, о чем мы говорили, указывает на великую истину – священник, который решил лечить болезни людей, должен быть с начала исцелен от этих болезней, или по крайне мере должен начать выздоравливать и чувствовать цену и возможность выздоровления. В этот же контекст будет поставлено и все, что будет далее сказано. Надо чтобы было определенно ясно, что мы не планируем рассмотреть весю глубину священства или роли священника. Разъяснение ценности и важности священства – это не наша задача. Но мы хотим взглянуть на это великое и ответственное служение с точки зрения того, что оно является терапевтической наукой, основная работа которой заключается в лечении людей. Если же в некоторых местах покажется, что мы пытаемся подчеркивать значимость священства, то делаем мы это исключительно для того, чтобы взглянуть на него с точки зрения обсуждаемой нами здесь. 1. Требования к роли священника-терапевта. Излечение больных христиан производится Святым Духом или — в более общих понятиях – благодатью Святой Троицы. Священник является служителем этого исцеления. Вся организация Церкви является бого-человеческой. Более того, благодать Божия действует тайно в священнике, и он узнает это невидимое действие Божией благодати по собственному опыту. Значимость священства Значимость священства велика. Св. Иоанн Златоуст пишет: «Работа священника делается на земле, но она приравнивается к небесному служению,» поскольку она не благословляется ни человеком, ни ангелом, ни архангелом, ни чем-то тварным, а «Самим Утешителем.» «Как солнце затмевает звезды», так и служба священника «затмевает псалмопения и молитвы» и отличается от всех других служб. Это происходит потому, что в Таинстве Евхаристии мы приносим в жертву Самого Единородного, Который был распят за грехи наши. Если человек правильно празднует святые, животворящие и страшные Таинства, то польза от этого будет больше, чем от любой другой работы или от видения (theoria). Значимость священства, которое может приносить в жертву тучного тельца, заключается в том, что оно помогает человеку перейти от образа Божиего в подобие Божие. Оно может вести его к обожению, что по сути дела является выздоровлением человека, или точнее манифестацией выздоровления. Отцы Церкви сравнивали священство с многими другими видами работ, но рассматривали его более великим, поскольку все другие должности помогают человеку решать его земные проблемы в то время, как священство ведет человека к обожению. Таким образом «священство выше даже царства», поскольку «одно правит вещами земными, а другое – небесными.» Действительно, как мы уже подчеркивали, пасторская работа священства есть священство Самого Христа. Священники осеняют людей этой благодатью и поэтому и могут прощать и исцелять грехи человеков. Мы сказали только несколько слов о значимости священства, поскольку цель этой главы не состоит в выделении великой значимости этой работы. Призвание и рукоположение Апостолов Господь призывает всех, кто подходит для этой работы и вверяет им Свое Священство. Первыми епископами были Апостолы. Господь призвал их в апостольское звание, имел их при Себе в течении трех лет, затем дал им Духа Святого, чтобы отпускать грехи и послал их проповедовать всем народам и предводительствовать среди людей. Он сделал их ловцами людей и проповедниками Евангелия. Этот выбор и послание их на осуществление своей миссии и сделало их Апостолами. В Священном Писании у нас нет подтверждения того, что Господь прибегал к особой церемонии наложения священнического служения на Апостолов. Но мы, тем не менее, можем сказать, что «Господь, оставаясь Тем, Кто установил все Таинства, был ими не связан, хотя мог придать им силу действия простым выражением Своей воли.» Посредством всех произшедших соббытий, включая призвание двенадцати Апостолов Христом, Его появления им после Воскрешения, подачей им благодатного дара прощать грехи, снисхождением Утешителя в день пятидесятницы, они были соделаны пастырями народа Божиего. У нас есть также пример Апостола Павла, который не был Христовым учеником во время земной жизни Христа, но был также призван в Апостольский чин. Он и сам считал себя Апостолом Иисуса Христа: «Павел, Апостол Иисуса Христа по повелению Бога, Спасителя нашего, и Господа Иисуса Христа, надежды нашей...». (1 Тим. 1:1) Он также пишет в другом месте: «Но я думаю, что у меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов.» (2 Кор. 11:5) А в другом месте сей Апостол пишет: «Благодарю давшего мне силу, Христа Иисуса, Господа нашего, что Он признал меня верным, определив на служение.» (1 Тим. 1:12) В нем присутствует уверенность, что он был действительным свидетелем Воскресения, потомучто когда он находился на дороге ведущей в Дамаск, он увидел Воскресшего Христа. Поэтому описывая появление Воскресшего Христа он с уверенностью заявляет: «а после всех явился и мне, как некоему извергу.» (1 Кор. 15:8). Т.е. и себя он причисляет к свидетелям Воскрешения. Появление Христа Павлу не только вводит его в апостольский чин, но и представляет его рукоположение в Христово Священство. Профессор Романидес пишет: «По Апостолу Павлу: пророки в церкви (1 Кор. 14:29) – это те, кто как апостолы, которые обожились и увидели Христа в славе Святой Троицы. Павел явно указывает на это, когда пишет о Христовой Тайне, «которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта святым Апостолам Его и пророкам Духом Святым». (Ефес. 3:5) Именно в этом контексте и надо понимать выражение относящееся к членам Тела Христова: «славится ли один член, с ним радуются все члены». (1 Кор. 12:26) Другими словами прославленный член обожен и соделан пророком Божиим. Поэтому и Апостол, перечисляя различные члены Тела Христова, начинает с апостолов и пророков, а заканчивает теми, кто говорит языками и истолковывает их (1 Кор. 12:28), что является одной из форм внутренней духовной молитвы (Ефес. 5:19). Тот, кто пророчествует, по определению Павла, есть тот, кто истолковывает Ветхий Завет – Новый Завет еще не существовал – на основании опыта духовной молитвы, которая называется «иными языками». В противоположность этому он ставит пророка, который уже достиг обожения. Именно так в более поздней свято-отеческой традиции производилось различение между богсловствованием и богословием. Все, от Апостолов до пророчествующих и истолковывающих имели «разные языки», т.е. разные виды молитвы Духа Святого в своих сердцах. Поэтому они были призваны Богом стать членами Тела Христова и храминами Духа Святого. В своем призвании Богом они отличались от «простолюдинов» (1 Кор. 14:16), которые еще не получили помазание и посещение Святого Духа, молясь непрестанно в сердцах своих, и таким образом еще не соделались храмом Святого Духа. Они явно были крещены водой отпущения грехов, но не крещены Духом Святым, т.е. не помазаны. Видимо Таинство помазания елеем производилось для подтверждения того, что Дух Святой снизошел для молитвы внутрь их, а поэтому его (елепомазание) и стали называть «подтверждением» (confimatio) по-латински. «Обожествленные апостолы, пророки и просвещенные учителя, совместно с теми, кто получил различные дары чудотворения, целения, вспоможения, управления, разных языков (1 Кор. 12:28) по всей видимости представляли из себя помазанное священство и царское священство, как показывает служба Святого Помазания. Остальные, по свидетельству Отцов, были мирянами. «И иных Бог помазал в Церкви» (1 Кор. 12:28) — явно относится к тем, кто получил посещение Духа Святого с обожением апостолов и пророков и просвещением остальных, и не только посредством литургического действия.» Основные требования к рукоположению Не вызывает сомнений, что Апостолы передавали священство Христа через определенное Таинство, которое называется Таинством Духовного Сана. Церковь также зафиксировала канонические требования к каждому получающему эту великую благодать и выполняющему эту высочайшую функцию. Одним из таких рукоположений было назначение дьяконов в первой Иерусалимской Церкви. После того, как первые семь дьяконов были избраны, говорит книга Деяний, «их поставили перед Апостолами, и [сии], помолившись, возложили на них руки.» (Акты 6:6). Здесь мы видим и возложение рук и молитву. Св. Иоанн Златоуст, анализируя данную строку, пишет: «Он не говорит, каким образом это было сделано, но что их рукоположили с молитвой: ибо в этом заключается смысл рукоположения: рука кладется на человека, но вся работа производится Богом...» В этом случае нужно отметить, что выбирали их всем собранием христиан первой Церкви. Было выдвинуто и несколько требований. Одним из основных требований было получение ими Духа Святого. В отношении выбора Стефана мы можем прочитать в Апостольских Деяниях: «избрали Стефана, мужа, исполненного веры и Духа Святаго» (Деян. 6:5) Поэтому мы видим, что они не только получали благодать Духа Святого во время рукоположения, но уже имели Духа Сятого. В своих толкованиях этого места Св. Иоанн Златоуст говорит, что он имел благодать Духа Святого от «Крещального омовения». Этой благодати не было достаточно. Было необходимо возведение в сан посредством рукоположения: «чтобы был дальнейший доступ к Духу Святому». Он также говорит, что Стефан получил больше благодати, чем другие дьяконы: «Ибо хотя рукоположение и для него и для других было одинаковым, он призвал на себя большую благодать.» Это произошло по причине его большей чистоты и присутствия в нем Духа Сятого. На этом примере мы без всяких сомнений видим, что кандидаты в этот великий сан священства не просто ждут дня их рукоположения с целью получения Духа Сятого, но должны еще до того подготовиться открытием себя для Духа Святого. Церковь это подчеркивает и настаивает на этом. Мы видим это требование и в пастырьском письме Апостола Павла. Он пишет Тимофею: «приводя на память нелицемерную веру твою, которая прежде обитала в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике; уверен, что она и в тебе.» (2 Тим. 1:5) Мы же очень хорошо знаем, что вера есть не абстрактное учение, но «понимание и видение сердцем», это жизнь Духа Святого в наших душах. Апостол также пишет своему ученику Тимофею, которого он сам рукоположил в епископы: «Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства.» (1 Тим. 4:14) А в другом месте он пишет: «Преподаю тебе, сын [мой] Тимофей, сообразно с бывшими о тебе пророчествами, …» (1 Тим. 1:18) Блаж. Феофилакт в отношении этого предлагает следующее толкование: «призвание священника, которое подразумевает и наставление и защиту людей, будучи великим и высоким, требует от кандидата получения одобрения от Господа Свыше. По этой причине в древние времена те, кто становились священниками и епископами, делали сие по святым пророчествам, или другими словами: Духом Святым.» Большая подготовка и многие требования необходимы при выборе священников и епископов на эти великие посты. Апостол пишет: «если кто непорочен» (Тит. 1:6), то да будет назначен пресвитером или епископом. Он также рекомендует, чтобы человек сей не был «из новообращенных» (1 Тим. 3:6), т.е. не «новичком», а имевшим уже духовный опыт и таким образом подготовленный крещением на этот великий пост. Он должен был уже очистить себя, как мы увидим далее, и только тогда он может подойти к рукоположению. Действительно, Св. Иоанн Златоуст пишет, что священник должен иметь большее внимание и духовную силу, чем даже отшельники. Поскольку, если и отшельники, которые «свободны от города, базара и базарных людей», не всегда находятся в безопасности, сколько же силы и энергии требуется священнику, чтобы «вырвать душу свою у всякой инфекции и сохранить ее духовную красоту.» Этим самым он подчеркивает, что клиру живущему в миру нужна еще большая чистота, чем монахам. Тема сохранения чистоты священства будет затронута далее. Здесь же мы желаем сделать ударение на качествах необходимых христианину, если ему будет предначертано быть рукоположенным во священный сан. Ведь если он сам еще не будет излечен, как сможет он сам лечить духовно слабых и больных? Подготовка к священству занимает одно из главенствующих мест в работах Св. Симеона Нового Богослова. Любой, кто не оставит мира и будет признан достойным принять Духа Святого, как это сделали Святые Апостолы, кто не пройдет очищение и просвещение и не будет признан достойным «созерцать Огнь недосягаемый» — «такой человек не посмеет принять на себя священство и власть над душами людей или подтолкнуть себя к принятию этого!» У Св. Феогноста мы находим то же самое учение. Если священник, говорит он, не получил удостоверения у Духа Святого», что он приемлем в качестве посредника между Богом и человеком, он не должен «самонадеянно пытаться праздновать Страшные и Святейшие Таинства.» Когда им грозило рукоположение, Отцы часто убегали в горы, как мы видим на примере жизни и учении Св. Григория Богослова. В своей «Защите бегства в Понт» он пытается оправдать свои действия и говорит, что никто не может начать пасти духовную паству, если он до этого не соделался храмом Бога живаго», «жилищем Христа в Духе», или до тех пор, пока он не познал «на опыте и созерцанием» все звания и могущества Христа, и «сокровенную премудрость Божию в таинстве», т.е. если он все еще младенец, которого надо «кормить молоком». Разумеется Святые Отцы не были наивными в отношении того факта, что многие рукополагались без достижения этих идеалов и не проходили ни через очищение, ни через выздоровление. Поэтому многие рукоположения были не от «небесной благодати, а от человеческой амбиции». И действительно хорошо известно выражение Св. Иоанна Златоуста сказавшего, что «Бог не рукополагает всех, но творит через всех.» Три степени священства При изучении различных источников, коими приемущественно являлось изучение наследия святых Отцов, создается впечатление, что три степени священства (дъякон, пресвитер, епископ) весьма тесно связаны с тремя основополагающими степенями духовной жизни. Это означает, что по мере того, как человек достигает определенных стадий исцеления, он поднимается по духовной лествице священнической благодати и благословения. По крайне мере так нас этому учат Отцы. Мы же постараемся развить это фундаментальное учение святых Отцов немного глубже, раскрывая вопрос о целительной благодати священства. В предыдущей главе мы подчеркивали утверждение о том, что духовная жизнь разделяется на три основные стадии, а именно очищение, просвещение и обожение. Мы находим такое деление у многих Отцов, хотя они и называют иногда эти стадии разными именами. Например Св. Никет Стефатос пишет, что существуют три степени достижения совершенства: первичная стадия очищения, вторичная стадия просвещения и, наконец, стадия мистического совершенства. По мере прохождения этих стадий христианин растет во Христе. Очистительная работа заключается в подчинении плоти и избежании греха, который возбуждает страсть. Эта стадия позволяет расти покаянию, умножаться слезам и так далее. Стадия просвещения видит начало безстрастия, которое характеризуется внутренним бдением, «созерцанием внутренних принципов мироздания» и «причастием Духа Святого». Ее задача заключается в «очищении интеллекта...открывающем очи сердца...и открытие таинств Царства Небесного». И «стадия мистического совершенства» дает человеку возможность «искать невидимые таинства Божии», наполняет его «содружеством Святого Духа» и представляет его в качестве «мудрого богослова посреди великой Церкви», и так далее. Таким образом человек живущий в Церкви и направляемый Божественной благодатью очищает смертную часть своей души, после чего его ноус (духовное око) просвещается и он поднимается к высотам мистического богословия, благословенного обожения. В богословии Св. Максима Исповедника эти три степени выражены как практическая философия (отрицательное и положительное очищение), природное видение (просвещение ноуса) и мистическое богословие (обожение). Отцы Церкви, удалившись от всего тварного, поднимаются на уровень видения Бога, и это видение достигает наивысшей степени в «богословской науке» или «богословской мистагогии», или, другими словами, «мистическом богословии», что часто называют и «незабываемым духовным опытом». Таким образом Отцы живущие теорией (видением Бога) являются действительными богословами или действительным богословием, поскольку богословие всецело наполняет их существование. Моисей, в соответствии со словами Св. Максима Исповедника, был богослов, потомучто он потсавил свой шатер вне стана, «а именно, он поместил свою волю и ум вне мира вещей видимых и начал молиться Богу». Три избранных ученика удостоившихся видения божественного света преображения Божиего на горе Табор также были причтены к богословам. И Св. Апостол Павел, который был восхищен на третее Небо, был богословом. Св. Максим объясняет, что три неба соотносится с тремя стадиями духовного восхождения человека, т.е. практической философии, природной теории и мистического богословия. Мы представили учение отцов Церкви с целью того, чтобы привязать его к предмету данной главы. Св. Максим связывает три степени духовной жизни с тремя степенями священства. Он пишет: «Тот, кто помазывает свой ноус (духовное око) для духовных испытаний и изгоняет все страстные мысли из него, имеет качества дъякона. Тот, кто просвещает свой ноус знанием тварного мира и совершенно уничтожает ложное знание, имеет качества священника. А тот, кто совершенствует свой ноус святым мирром познания и молитвы Святой Троицы, имеет качества епископа.» Теперь же я хотел бы сравнить то, что мы только что прочитали, с другой интерпретацией, а именно учением Св. Никодима Святогорца, поскольку она является основополагающей в практике Церкви, т.е. когда один святой толкует другого святого, и таким образом Церковь находит выражение своего опыта через уста своих святых. Св. Никодим пишет: «Боговдохновленный Максим видит в очищении других от страстей и злых мыслей посредством морального усилия задачу дъякона, задачу священника он видит в просвещении других посредством видения (теории) внутренних принципов созданных вещей, и, наконец, задачу епископа – в совершенствовании других в свете видения внутренних принципов вещей... поэтому первосвященник не должен быть только высокоморальным и природным или видящим философом, но и богословом, поскольку предыдущие качества присущи дъякону и священнику.» Нужно отметить, что связь между степенями священства и тремя стадиями духовной жизни упомянается в работах Св. Дионисия Ареопагита, которые содержат традицию Церкви. И если эти работы представляют собой Церковную норму в первые христианские века, становиться очевидным, что эти три стадии духовной жизни должны соответствовать трем степеням священства. Я хотел бы рассмотреть этот момент немного подробнее, чтобы показать эту связь. Хорошо известно, что в работе «Церковная Иерархия» Св. Дионисий Ареопагит описывает три стадии духовной жизни – очищение, просвещение и совершенство. Совершенство эквивалентно обожению. «Чин епископства есть тот, который всецело обладает властью освящения... Его задача состоит не только в освящении, но и в совершенстве. Чин священства состоит в просвещении, проливании света, а задача дъяконата состоит в очищении и в отличении ложного.» Работа всего клира литургическая также и в случае освящения с совершенством, поскольку именно через Таинства Церкви осуществляется духовная жизнь человека. Другими словами, священные обряды Церкви состоят не просто в форме их осуществления, они очищяют, просвещают и поднимают человека в стадию совершенства. Таким образом работа дъяконов, священников и епископов соединяется с духовным ростом всех христиан. В соответствии с обрядом Крещения, как упомянается Св. Дионисием – мы верим, что он отрожает его использование в Церкви первых христианских веков – когда человека приводят для Крещения, дъякон снимает с него одежду, что соответствует очистительной роли Церкви. Священник помазывает все тело оглашенного, что подразумевает под собой его действие в качестве просветителя в Церкви. А епископ доводит оглашенного до совершенства, крестив его, что указывает на его совершенствующую роль. Епископский чин «производит каждое иерархическое освящение. Он явно учит других понимать, объясняя священные предметы, соотносительные характеристики и их святые силы.» Чин священства «ведет новоначальных к небесному видению Таинств», но отсылет к епископам всех тех, «кто желает полного понимания святых обрядов, которые он созерцает.» Таким образом священник просвещает христиан под властью епископа и отсылает к нему тех, кто желает совершенства, поскольку священный чин епископства является первым из имеющих Бога. Чин дъякона, перед тем, как привести оглашенных к священнику, должен «очистить всех подошедших, отведя их прочь от всякой глупости и от всего, что есть зло. Его задача — сделать их готовыми принять ритуальное видение и причастие.» Очень важно, что в соответствии с утверждением Св. Дионисия епископы не заняты только совершенством. Они также и просвещают и очищают. Также и священники знают, как просвещать и очищять, в то время как дъяконы могут только очищять. «Более низкие чины не имеют права вторгаться в функции высших.» Таким образом обязанности каждого чина в церковной иерархии сторого соответствуют своей собственной науке и знанию духовной жизни, которой они наделены. Я думаю, что здесь нам надо привести в пример одно из характерных мест, в котором Св. Дионисий как бы суммирует учение о работе трех чинов: «Чин священства разделяется следующим образом. Их первая власть состоит в очищении непросвещенных посредством Таинств. Средняя власть заключается в просвещении тех, кого они очистили. И наконец, они наделены самой великой властью из всех, той, которая объемлет всех причастников Божественного света, это власть совершенствовать их посредством совершенного понимания, что они имеют от того, во что они были посвящены.» По мере того, как мы изучаем работы Св. Дионисия мы начинаем видеть каждую из этих трех степеней священства как соответствующую одной из стадий духовной жизни. Поскольку задачей дъякона является очищение других от страстей, он должен и сам, до того как будет рукоположен, достигнуть такой стадии очищения, когда он будет сам являться живым примером практической философии. Поскольку, в соответствии с учением Отцов Церкви, задачей священника является просвещение других, его рукоположение подразумевает то, что он уже имеет просвещенный ноус, что, как мы убедились, является одной из степеней теории (видения). Поэтому священник должен непрестанно помнить Бога в своих молитвах, должен знать духовную работу, помнить и знать Священное Писание и быть способным видеть внутренние принципы сотворенных вещей. Что же касается епископа, то поскольку основная задача его работы заключается в доведении людей до совершенства при помощи внутренних принципов богословия, он должен иметь опыт мистического богословия и сам жить в причастии с Богом. Такие тесные отношения с Богом соделают его пророком, посвященным, способным таинственно разделять слово истины с народом Божиим. Та форма, в которой происходит рукоположение дъяконов, священников и епископов равносильно показательна по отношению к состоянию, которого они должны были уже достичь на момент рукоположения для того, чтобы выполнять эти базовые задачи. Иначе же как они смогут помогать людям, если они сами не имеют личного опыта достижения тех целей, к которым они ведут других? Это особенно относится к епископу, который является орудием Божией благодати в своем идеале «и в каждом действии епископского священства должен быть прямо вдохновлен Самим Богом». Моисей не «налогал чина клирика» на своего брата Аарона до тех пор, пока Бог не приказал ему это сделать. Он предал себя воле Божией в качестве первосвященника, едва ли произведя формальное введение в сан при помощи какого-либо обряда. Таким образом в соответствии с учением Св. Дионисия, который выражает традицию Церкви, епископ является верховным ученым духовной жизни. Он явлется тем, кто видит Бога и имеет личный опыт обожения. «Итак священный чин епископства является первым из тех, кто имеет Бога, но он не только первый, но и последний.» Епископ – это плод обожения, и будучи обожен сам, благодатью он помогает своим братьям во Христе на своем собственном пути к обожению. «Существо, пропорция и порядок церковной иерархии в нем (в епископе) доведены до святого совершенства, и уже после этого распределены между теми, кто находится под ним в соответствии с их достоинствами, в то время как священное обожение происходит в нем непосредственно от Бога.» «Слово ‘епископ’ подразумевает святого и вдохновленного человека, того, кто понимает все священное знание, того, в ком вся иерархия доведена до полного совершенства и очевидна.» «Во всех накопленных усилиях по достижению Его, через смерть и полный отказ от всего, что противоположно святому единству, епископ наделен неприложной способностью вылепить из себя полное подобие Божественного.» Одним словом, епископ, как плод очищения и просвещения, является человеком вдохновленным Богом, который достиг совершенства и поэтому направляется Богом лично. Он «глашатай истины» и тот, кто сидит «в образе и на месте» Христа. Мы не можем удержаться от приведения еще одного характерного примера из работ Св. Дионисия, который говорит о том, что божественные лучи сниспосылаются тем, кто становиться как Бог, наиболее удобным для распространения и разделения Света. Задачей тех, кто видит Бога является открытие испытанных божественных видений священникам в соответствии «с их мерой». Это также и их задача «открывать все, что относится к их иерархии, поскольку власть давать эти наставления им дана.» Это означает, что только после достижения собственного совершенства, такой человек может подняться на более высокое положение, и более высокое положение занимается человеком вдохновленным Богом, тем, кто познал Бога на собственном опыте. В этом заключаются действительные квалификации Христиан для вхождения в священство. Они должны пройти через эти три стадии, чтобы подтвердить и удостовериться, что они излечены и могут лечить народ Божий. Все это еще раз показывает, что епископ, священник и дъякон – это не просто литургические личности, рукоположенные, чтобы осуществлять Таинства. Это духовные врачи, которые помогают людям очиститься и двигаться к соединению с Богом, к Причастию. Св. Симеон Новый Богослов написал, что человек может участвовать в праздновании Литургии, когда он празднует «с совестью чистого сердца, в честь пречистой, святой и животворящей Троицы», если он видел Христа, если он получил Духа, и «был принесен ко Отцу посредством Их.» Поэтому вхождение в священство есть ни что иное, как призвание Божие. И это призвание не просто абстрактное ощущение того, что человека зовет Господь, чтобы служить Его людям. Это несомненная уверенность через собственную трансформацию в том, что он может быть пастырем словесного стада. А быть пастырем словесного стада подразумевает под собой, в первую очередь, лечение этих людей. Поэтому без выздоровления человек не может достичь Бога, не может Его увидеть, и такое видение не может стать светом, который просвещает его, а только лишь огнем всепожерающим, который поглотит его. Св. Феогност говорит о «внеземной благодати священства». Если человек не чувствует своего призвания Свыше, т.е. если он еще не выздоровел, тогда «ноша для него действительно слишком тяжела, поскольку несет ее некто недостойный, чью силу она превосходит своей тяжестью.» Многие часто говорят об апостольской традиции и апостольском приемстве, подразумевая, что они передавались посредством наложения рук. Действительно, никто не будет оспаривать этот факт. Но в то же самое время существует другая неоспаримая реальность того, что апостольское приемство не было простой чередой рукоположений, но традицией всей жизни Церкви. Апостолы, и затем Отцы не просто передавали благодать священства от одного поколения к другому, они передавали Самого Христа и всю жизнь во Христе. Они порождали. И именно поэтому епископ носил и несет благодать истины. Профессор Иоанн Романидес отмечает, что «основой апостольской традиции и приемства было не просто рукоположение, но то, что сопутствовало ему от поколения к поколению, передача традиции излечения, просвещения и обожения. Церковные и провинциальные соборы были организованы для объединения истинных врачей, чтобы исторгнуть из сана лжепророков, которые претворялись в том, что имеют харизматические дары, и для защиты паствы от еретиков. Самой важной частью рукоположения был отбор и испытание кандидатов.» Это было основой Церкви. Особенно в случае выбора епископа, основополагающим принципом был выбор кандидата из монахов, потомучто монастырь является медицинской академией, из которой выходят опытные врачи способные лечить человеческие болезни. Епископ Каллист Уэр Диоклийский пишет: «Один из двадцати ‘основных’ монастырей (скорее всего подразумевается Великая Лавра на Святой Горе) только породил двадцать шесть патриархов и 144 епископа. Это дает нам некоторое представление о важности Афона для Православной Церкви.» Св. Никодим Святогорец обяснил этот святой обычай нашей Церкви написав предисловие к своей книге «Руководство к Собору»: «О, что за светлые и золотые времена были тогда, когда жила прекрасная традиция отбирать скромных монахов (за исключением нескольких мирян избранных за свою превосходящую добродетель), которые должны были подняться на епископский трон, и доверять им управление и хранение человеческих душ.» Протоколы собора в Св. Софии отражают именно этот обычай: представители Кессарийской Церкви и Кальседона сказали представителю Папы Иоанна: «На Востоке, если нет монаха, то не будет ни епископа, ни патриарха.» Чтобы иметь уверенность в истине, надо напомнить, что не всегда в церковной истории все выглядело так идеально. Были и ситуации, когда эта правда была утеряна, и тогда люди находились во тьме неведения. Они не знали, что есть нечто такое, что называется духовным исцелением, или как оно проиходит, потомучто не было рядом с ними людей способных научить их такому исцелению. Еще в четвертом веке Исидор из Пелузиума писал, как ранние пасторы отличались от его современников. Он говорил, что в те далекие времена пастыри отдавали жизнь за своих овец, а в его времена они сами режут овец. Далее он очень характерно пишет: «В старые времена любители добродетели становились священниками, теперь ими становяться любители денег. Когда-то они избегали своего назначения из-за его величия, теперь они сами за величием гоняются с удовольствием. Тогда они гордились своей нищетой, теперь они с радостью и жадностью принимают деньги. Когда-то божественный суд правды стоял у них перед глазами, теперь же они к нему безразличны. Когда-то такие люди были побиваемы, теперь они бьют сами. Надо ли продолжать? Должность священника теперь, кажеться, превратилась в некую тиранию: смирение превратилось в гордыню, пост в удовольствия, экономия в деспотизм, поскольку как экономы они не подходят для управления, но как деспоты они растранжиривают...» Профессор Иоанн Романидес, который сосредоточил особое внимание на этом предмете, пишет о потере этой православной традиции: «Тем не менее по прошествию определенного времени уже нельзя было найти обоженных или даже просвещенных людей для отбора их в епископы и священники повсеместно. И даже если такие люди и находились, то те, кто производил отбор, не хотели их выбирать. Очень часто предпочитались люди, которые были высоки моралью и добры, но не имели традиционного терапевтического образования через просвещение и обожение. Появлялись епископы из людей, которые в старые времена были бы простыми мирянами, поскольку они не обладали благодатью Духа Святого молящегося непрестанно в их сердцах. Такое объяснение вещей дает Св. Симеон Новый Богослов.» «Св. Симеон начал восстание против имевшей место ситуации, которую он описывал, в результате чего оздоровительная миссия Церкви была восстановлена как центральная миссия в Православии и священное безмолвие (хезикия) Отцов опять стало не чуждо иерархам, что предвидел и Св. Дионисий Ареопагит. Под предводительством священного безмолствия Отцов и Церковь и нация выжили даже после распада империи, потомучто терапевтическая подготовка в традициях святых Отцов, которую мы описали, дала Церкви силу процветать и в тяжелые времена арабского, франкского и турецкого правления...» «Другими словами, пророки, как люди преисполненные Божественной благодати, были как группа больничных врачей, один из которых, без утверждения какого-либо неравенства среди них, избирался председателем. То же случилось и среди Апостолов: Петр был на первом месте, хотя именно Иуда, будучи главой местной Церкви, председательствовал на собрании Апостолов в Иерусалиме.» «Когда приходы начали умножаться и уже нельзя стало найти достаточное количество пророков, в соответствии с описанием Апостола Павла, Церкви пришлось разрешить проблему допустимости рукоположения в епископы людей, которые еще не обожились, но уже были просвещенными. Перед лицом данной дилеммы Церковь решила назначить священников для председательствования над приходскими собраниями. А епископы, таким образом, постепенно стали нести наблюдательную функцию над председательствующими приходскими священниками, как доктора в медицинских центрах, в которые во главе поставлены ассистенты докторов. Поскольку Синод не мог изыскать необходимое количество докторов для наблюдения за всеми больницами, они назначили помошников из священников. Называть помошника врачем, это все равно, что называть человека неисполненного благодати епископом. Это не реально и ведет к расстройству всей терапевтической работы в Церкви.» «Тем не менее, по прошествию определенного времени, стали появляться и епископы и священники, которые не достигли даже и стадии просвещения. Это было именно тем положением вещей, которое и вызвало революцию начатую Св. Симеоном Новым Богословом и занятие иерархических постов хезикастами, чего полностью так и не произошло до времен Св. Григория Паламы.» «Апостольские методы терапевтического лечения были сохранены в послеапостольский период вплоть до появления Франков и имперского Нео-Елленистического Православия при помощи концентрации этой апостольской традиции в монашестве. Т.е. терапевтическая подготовка к просвещению и обожению перешла из мирского прихода, который сделался слабым, в монастыри. В то же самое время и офисы метрополитов и епархальные управления стали монастырями. Вот почему Св. София называлась Великим Монастырем даже в мирской традиции. Монашество стало некой медицинской школой, в которой кандидаты в епископы изучали науку апостольской терапии. Паралельно с этим, задачей каждого мирского прихода было подражание приходу монастырскому настолько, насколько это было возможно – поскольку просвещение и обожение являются основными требованиями при лечении всех людей, а ноус затемнен у всех. С доктринальной точки зрения разницы между мирским и монашеским приходами нет, особенно в отношении к Таинствам и нужде в исцелении. Разница в данном случае наблюдается только в количестве и качестве исцеления.»
Ответы и комментарии: