[Православная беседа] [Ответы и комментарии] [Написать ответ]
Отправлено Павел П. 01:08:57 20/12/1999:
Указанная цитата взята из "Воспоминаний". стр.293-297. Не смущайтесь из-за источника, откуда явилось это пророчество, вспомним ослицу Валаамову. Заменяя, в день храмового праздника, о. Даниила, вошел я в ' храм с иконой преп. Серафима (с частицей его мощей). Отсюда — ласка и разговор: «Сам Преподобный ввел нового настоятеля в свой храм». Опасения же, вызванные из Марокко прилетевшими «навозными мухами», испарились после появления в зале, под храмом, портрета мученика Государя Николая Александровича. Вступив в управление приходом, осматриваю все уголки в храме и зале, и там, в мусоре рабочей мастерской обнаружил портрет Государя. Сняв с него паутину и пыль, поместил портрет в зале. Через несколько дней обращается ко мне староста: — Скажите, батюшка, кто это повесил в зале портрет Государя? — В чем дело? Я это сделал. — Простите, вы не смели этого делать. Это дело старосты и сестричества. Я не против Государя, но у нас в Си-Клиффе разно к Нему относятся. Вы повесили, вы его поскорее и снимите... иначе произойдет раскол и в приходе и н Приходском Совете, 60 процентов уйдут из прихода. Подумал я, снял портрет, повесил его в своей канцелярии, решив в зале повесить портрет Государя с Его Семейством. Храм лрсп. Серафима немыслим без Государя. По пока я раздумывал, где мне раздобыть этот портрет, появляется у меня член Приходского Совета И. Ф. и с возмущением меня спрашивает: —- Это вы удалили из зала портрет Государя? — Какое вы имели право удалить портрет Царя-Мученика из приходского зала? — Неправильно поставлен вами, дорогой И. Ф., вопрос. Вам следовало спросить меня: какое имел я право извлекать портрет Государя из мусора, его чистить и в зале повесить. Самолично повесил, сам снял. — Батюшка, имейте в виду, удаление вами из приходского зала портрета Царя-Мученика вызовет в Приходском Совете и в приходе 13мущение, мы потеряем не менее 80 процентов прихожан. — Не волнуйтесь, никого мы не потеряем. Все будет, к общему .удовлетворению, мною сделано. — Что же вы сделаете? — То, что должно быть сделано. Не допрашивайте меня. Я ваш священник и ожидаю от прихожан полного доверия к пастырю. На этом и разошлись. О визите ко мне, по тому же вопросу, старосты не сказал я милейшему И. Ф. ни слова. К грядущему воскресенью, на месте портрета Государя, поместил я портрет Царской Семьи в черной, венчанной короной рамке. понедельник зашел ко мне, в вечерние часы, И. Ф. с извинением за резкий тон разговора со мною и... благодарит. В день Тезоименитсва Царя-Мученика произнес я, перед панихидой, следующее слово: «Наш умученный и убиенный Император Николай Александрович, еще в бытность Наследником, посетил Японию. Это интересное 'о плавание описано князем Ухтомским в его 2-х-томном труде. Да благословит меня Господь поведать вам, мои дорогие, об этой интересной и исключительно важной, но мало кому известной, странице жизни Царя-Мученика прежде, чем приступим к молитве о нем. Во время этого путешествия общее внимание, — говорит историк, участник путешествия, — привлекали те особые знаки почитания и почести, которые оказывались Наследнику Цесаревичу буддийскими священнослужителями при посещении им буддийских храмов. Это не были просто почести, оказываемые Наследнику Престола Великой Державы, — в лице их как бы весь буддизм склонялся перед Цесаревичем. Однажды один из вдумчивых спутников Цесаревича справедливо заметил, что каждая такая встреча носила характер какого-то непонятного таинственного культа, совершаемого пред высшим воплощением, по воле Небес сошедшего на землю с особой миссией. При входе Цесаревича в храм, буддийские священно-служители повергались пред ним ниц, а когда он их подымал, смотрели на него с благоговением и с трепетом, торжественно, едва касаясь его, вводили его в святилище своего храма. Если же кто из свиты хотел войти вслед за Цесаревичем,.его не пускали. Раз такую попытку сделал принц Георгий Греческий, но ламы преградили ему путь. В Японии Наследнику Цесаревичу угодно было посетить на одном острове кладбище наших моряков с фрегата «Аскольд», который совершал в 60-х годах кругосветное плавание под командой выдающегося Унковского и долго находился в ремонте у этого острова. В свите Цесаревича находились сыновья двух офицеров с «Аскольда» — Ухтомский и Эристов. Наследник обворожил соей лаской и вниманием старого японца, хранителя могил наших моряков. Во время угощения в чисто японском духе и вкусе, он попросил Наследника о милости дать ему совет, на что получил Высочайшее разрешение. — Высокий Гость собирается посетить нашу священную древнюю столицу Киото, — начал японец, хранитель могил русских моряков, — недалеко от последней подвизается наш известный отшельник монах Теракуто, взору которого открыты тайны мира и судьбы людей. Для него нет времени и он дает только признаки сроков. Он не любит прерывать своего созерцательного уединения и редко к кому выходит. Если Царственный путник пожелает его видеть, он к нему выйдет, если на то будет благословение Неба. В штатском платьи, в сопровождении принца Греческого Георгия и переводчика — маркиза Ито, видного деятеля Японии, Наследник Цесаревич пешком направился к Теракуто, жившему в одной из рощи вблизи Киото. Уже издали подходящие увидели распростертую фигуру затворника-буддиста. Наследник наклонился и бережно поднял его с земли. Никто не произнес ни слова, ожидая, что скажет затворник. Смотря невидящими глазами, как бы оторванный от всего земного, заговорил Теракуто: — О, ты, Небесный Избранник, о, великий искупитель, мне ли проречь тайну земного бытия Твоего? Ты выше всех. Нет лукавства, ни лести в устах моих пред Всевышним. И вот тому знамение: опасность витает над Твоей главой, но смерть отступит и трость будет сильнее меча... м трость засияет блеском. Два венца суждены Тебе, Царевич: земной и небесный. Играют самоцветные камни на короне Твоей, Владыко могущественной Державы, но слава мира преходит и померкнут камни на земном венце, сияние же венца небесного пребудет во веки. Наследие предков Твоих зовет Тебя к священному долгу. Их голос в Твоей крови. Они живы в Тебе, много из них великих и любимых, но из них всех Ты будешь величайшим и любимейшим. Великие скорби и потрясения ждут Тебя и страну Твою. Ты будешь бороться за ВСЕХ, а ВСЕ будут против Тебя. На краю бездны цветут красивые цветы, но яд их тлетворен; дети рвутся к цветам и падают в бездну, если не слушают Отца. Блажен, кто кладет душу свою за друга своя. Трижды блаженней, кто положит ее за врагов своих. Но нет блаженней жертвы Твоей за весь народ Твой. Настанет, что Ты жив, а народ мертв, но сбудется: народ спасен, а (Ты) свят и бессмертен. Оружие Твое против злобы — кротость, против обиды — прощение. И друзья и враги преклонятся пред Тобою, враги же народа Твоего истребятся. Вижу огненные языки над главой Твоей и Семьей Твоей. Это посвящение. Вижу бесчисленные священные огни и в алтарях пред Вами. Это исполнение. Да принесется чистая жертва и совершится искупление. Станешь Ты осиянной преградой злу в мире. Теракуто сказал Тебе, что было открыто ему из Книги Судеб. Здесь мудрость и часть тайны Создателя. Начало и конец. Смерть и бессмертие, миг и вечность. Будь же благословен день и час, в который пришел Ты к старому Теракуто. Коснувшись земли, Теракуто, не поворачиваясь, стал отходить, пока не скрылся в чаще дерев. Цесаревич стоял, склонив голову. Его спутники — тоже. Взволнованный возвращался Цесаревич и просил не рассказывать о предсказании Теракуто. Через несколько дней в Киото состоялось покушение на жизнь Наследника Цесаревича. Фанатик-японец ударил его саблей по голове, но удар лишь скользнул, причинив неопасное ранение. Принц Георгий Греческий изо всей силы ударил преступника бамбуковой тростью, чем спас жизнь Цесаревичу. По возвращении Наследника Цесаревича в С.-Петербург, беседуя с принцем Георгием, Император Александр Третий выразил желание получить на время трость. Император вернул ее принцу Георгию уже в оправе тончайшей ювелирной работы, всю осыпанную бриллиантами. Сбылось знамение, первое предсказание старого Теракуто: трость оказалась сильнее меча и трость засияла. 23-го июня 1901 года Государю Императору благоугодно было принять в большом зале Петергофского Дворца особую миссию Далай-Ламы, прибывшую из Тибета. Низко склонилось посольство, когда в сопровождении свиты в зал вошел Его Величество. Тибетское посольство везло с собой тяжело окованный сундук, с которым ни на миг не расставалось. Преподнося Его Величеству вынутые из сундука одеяния, глава посольства, старый, заслуженный лама сказал: Это подлинные одежды Будды, к которым никто после него не прикасался. Тебе одному принадлежат они по праву и ныне прими их от всего Тибета. Обратим внимание, мои дорогие, на следующие слова Теракуто: «на краю бездны цветут красивые цветы» — социализм и марксизм — «но их яд тлетворен»..., «дети рвутся к цветам» — так называемые «передовые» россияне — «и падают в бездну, если не слушают Отца»... Да, отвергли Государя, отвергли голос Церкви и пала Русь-Россия в бездну. Слова посольства из Тибета, как и предсказанное затворником Теракуто, являются ключом к уразумению Свыше запечатленной тайны Государя нашего и России. Вознося молитву покаяния и любви к Государю, в наших ежедневных молитвах поминая его со всеми новомучениками Святой Руси, во главе со святейшим патриархом Тихоном, Владимиром, митроп. Киевским, и Вениамином, митроп. Петербургским, мы молим Промыслителя, да спасет Он их молитвами страждущий Христу верный народ наш и да воздвигнет из праха прежнюю славу Православной Державы Российской, Отчизны нашей. Аминь»...
Ответы и комментарии: