- Авва Антоний говорил: имея пред очами страх Божий, будем всегда помнить о смерти, возненавидим мир и все, что в нем, возненавидим всякое плотское успокоение, отречемся жизни сей, дабы жить для Бога. Будем помнить то, что обещали мы Богу, ибо Он взыщет сего от нас в день суда. Будем алкать, жаждать, наготеть, бодрствовать, плакать, воздыхать в сердце своем; будем испытывать себя, соделались ли мы достойными Бога; возлюбим скорбь, чтобы обрести Бога; презрим плоть, чтобы спасти душу свою.
- Сказывали об авве Арсении, что во все время жизни своей, сидя за рукоделием, он имел в пазухе плат для утирания слез, падающих из очей его. Сказывали также, что авва Пимен, узнавши о его смерти, со слезам промолвил: блажен ты, авва Арсений что в этом мире оплакал самого себя, ибо не плачущий здесь вечно будет плакать там. Итак, или здесь добровольно, или там по причине мучений необходимо нам плакать.
- Брат просил авву Аммона сказать ему слово. Старец сказал: пойди, имей такие мысли, какие имеют преступники, находясь в тюрьме. Они постоянно спрашивают других: где судья? Когда придет он? - и от ожидания его плачут. Так и монах должен непрестанно внимать и обличать душу свою, говоря: увы мне! Как я предстану на суд Христов и чем буду оправдываться пред Ним? Если всегда будешь так размышлять, можешь спастись.
- Авва Евагрий говорил: сидя в келье, собери свой ум, помни о дне смерти; представь тогдашнее разрушение тела, подумай об этом случае; восприими труд; познай суету мира; позаботься о терпении и тщательности, чтобы мог ты постоянно пребывать в состоянии безмолвия и не ослабевать. Вспомни и о положении во аде и подумай, как пребывают там души! В каком они горьком молчании! Или в каком страшном стенании! В каком страхе и мучении! В каком ожидании терпят они непрестанную скорбь душевных и нескончаемых слез! Вспомни также и о дне воскресения и явления своего пред Богом. Вообрази страшный и ужасный оный суд. Представь то, что приготовлено грешникам, - стыд пред Богом и Христом Его, пред ангелами и архангелами и властями и всеми людьми, представь все наказания: огнь вечный, червь неусыпающий, мрак, ко всему этому скрежет зубов, ужасы, муки. Представь и блага, приготовленные праведникам, общение их с Богом Отцем и Христом Его, с Ангелами, Архангелами, со властями и со всем ликом святых, представь Небесное Царство и блага его, радость и наслаждение. Приводи себе на память то и другое. Скорби и плачь об осуждении грешников, рыдай и о своей душе, страшась, чтобы и тебе не быть с ними, но радуйся, утешайся и веселись о благах, уготованных праведникам. Старайся и сам соделаться их причастником и избегнуть мучений. Смотри, чтобы это никогда не выходило у тебя из памяти, - и будешь ли ты находиться в келье или где-либо вне оной, не оставляй размышления о сем, чтобы, хотя таким образом, избежать тебе нечистых и вредных помыслов.
- Авва Илия сказал: я страшусь трех вещей: именно того, когда душа будет исходить из тела, когда я должен буду предстать Богу и когда будет произнесено последнее о мне определение.
- Авва Исаия говорил: пребывающий в безмолвии должен иметь страх Божий, страх своего явления пред Богом, занимающий все его существо, ибо когда грех увлекает сердце человека, то в нем нет еще страха Божия.
- Авва Петр - ученик аввы Исаии - говорил о нем: когда я посетил его в болезни и нашел его весьма страждущим, то он, видя мою о нем печаль, сказал мне: что это за страдание, когда есть надежда успокоения! Но меня объемлет страх того весьма мрачного времени, если я отвержен буду от лица Божия и никто уже не явится на помощь мне и не будет надежды на успокоение.
- Говорил еще: в другой раз, также пришедши к нему, я нашел его в большой слабости. И он, увидев печаль моего сердца, сказал мне, что в сих страданиях он едва не приблизился к смерти. Должны же мы помнить этот горький час, потому что здравие смертного тела сего не имеет пользы - тело ищет здравия для того, чтобы удалиться от Бога. И в дереве, если его каждодневно поливают, впоследствии сохнет его корень [1], так что оно не может приносить плода.
- Авва Петр говорил: когда я спросил его (Исаию), что есть страх Божий, то он сказал мне: человек, надеющийся на кого-либо, а не на Бога, не имеет в себе страха Божия.
- Говорил еще о причащении Святых Таин: увы мне! Сколько раз я ни причащаюсь - вхожу в союз с врагами Бога. Какое же общение имею я с Ним? Я причащаюсь, таким образом, в суд себе и осуждение. Мы возглашаем [2]: святая святым; то есть святым подобает святое. Если я свят, то враги несильны сделать что-либо со мной.
- Авва Исаия говорил: горе мне! Горе мне, что я не подвизался очистить себя так, чтобы удостоиться благосклонной милости Божией. Горе мне! Горе мне, что я не подвизался в борьбе дотоле, чтобы победить врагов Твоих, чтобы Ты воцарился во мне.
- Еще сказал: горе мне, что я облечен именем Твоим и работаю врагам Твоим; горе мне! Горе мне, что я делаю то, чем гнушается Бог, и потому Он не врачует меня.
- Еще сказал: увы мне! Увы мне, что я имею пред собою обвинителей, коих частью знаю, частью не знаю, и не могу их удалить. Увы мне! Увы мне! Как я могу предстать пред Господом и святыми Его, потому что враги мои не оставили во мне ни одного члена моего чистым пред Богом?
- Блаженный Феофил, архиепископ, приближаясь к смерти, сказал: блажен ты, авва Арсений, что всегда помнил о сем часе.
- Отцы сказывали: однажды, когда братия ели на вечери любви, один брат рассмеялся за столом. Авва Иоанн Колов, увидев его, заплакал и сказал: что это у брата на сердце, что он рассмеялся? Он должен лучше плакать, потому что ест вечерю любви.
- Авва Иаков сказал: как светильник, поставленный в темной комнате, освещает ее, так и страх Божий, когда вселяется в сердце человека, просвещает и научает всем добродетелям и заповедям Божиим.
- Некоторые из отцев спросили авву Макария Египетского: отчего это - ешь ли ты или постишься, - тело твое всегда сухо? Старец отвечал им: палка, которою ворочают горящий хворост [3], совершенно снедается огнем; так и человек, если будет очищать ум свой страхом Божиим, то сей страх будет снедать его тело.
- Рассказывали об авве Макарии Великом: однажды, проходя пустынею, нашел он череп мертвеца, валявшийся на земле. Старец, ударив череп пальмовой палкой, сказал ему: кто ты такой? Отвечай мне. Череп отвечал: я был главным жрецом язычников, живших на этом месте; и когда ты, авва Макарий, духоносец, милосердуя к страждущим в мучении, помолишься о них, тогда они чувствуют некоторую отраду. Авва Макарий спросил его: какая это отрада и какое мучение? Череп говорит ему: сколько небо отстоит от земли, столь велик огонь внизу, под ногами нашими и до самой головы; когда мы стоим среди этого огня, не можем видеть лицо друг друга, потому что у нас связана спина со спиною. Когда же ты помолишься о нас, то частью один видит лицо другого. Старец заплакал и сказал: несчастный тот день, в который родился человек тот! Ужели только это есть утешение у него в наказании? Старец спросил его еще: нет ли другого, более тяжкого мучения? Череп сказал: под нами мучение еще ужаснее. Старец спросил его: а кто там находится? Череп отвечал: мы, не знавшие Бога, еще несколько помилованы; но познавшие Бога и отвергшиеся Его и не творившие воли Его, те находятся под нами. После сего старец взял череп, зарыл его в землю и пошел своим путем.
- Некогда старцы из горы Нитрийской послали в скит к авве Макарию просить его к себе. Посланные говорят ему: пока весь народ, собравшись к тебе, не обременил тебя, просим: приди к нам, дабы нам видеть тебя прежде отшествия твоего ко Господу. Когда Макарий пришел в гору, собралось к нему множество братий. Старцы просили его сказать слово братии. Макарий, заплакав, сказал: будем плакать, братия! Пусть очи наши проливают слезы, прежде нежели отойдем туда, где слезы наши будут жечь тела наши. И все заплакали, падши на лица свои, и сказали: отче! Помолись о нас.
- Авва Моисей сказал: если мы побеждаемся плотской страстью, то не обленимся покаяться и оплакать самих себя, прежде, нежели постигнет нас плач судный.
- Сказал еще: слезами человек достигает добродетелей; слезами получается оставление грехов. Потому, когда ты плачешь, не возвышай голоса воздыхания и да не увесть шуйца твоя, что творит десница. Шуйца означает тщеславие.
- Один брат говорил авве Пимену: меня смущают помыслы и не дают мне подумать о грехах своих, а заставляют меня замечать только недостатки брата моего. Авва Пимен рассказал ему об авве Диоскоре, что он в келье плакал о себе, а ученик его жил в другой келье. Когда ученик приходил к старцу и заставал его плачущим, то спрашивал его: отец! О чем ты плачешь? Он отвечал ему: плачу о грехах своих, чадо. Ученик говорил ему: ты не имеешь грехов, отец! Но старец отвечал ему: уверяю тебя, сын мой! Если бы можно было мне видеть свои грехи, то мало было бы еще четырех человек, чтобы вместе со мною оплакивать их. При этом сказал авва Пимен: тот поистине человек, кто познал самого себя.
- Некогда авва Пимен, идя в Египет, увидел женщину, которая сидела на могиле и горько плакала. Он сказал при этом: если бы явились удовольствия всего мира, то и они не отрешили бы души ее от скорби. Так и монах должен непрестанно иметь скорбь в душе своей.
- Некогда авва Пимен шел с аввой Анувием в пределах Диолка. Проходя около кладбища, увидели они женщину, которая страшно терзалась и горько плакала. Они остановились и смотрели на нее. Отшедши потом немного, встретились с одним человеком. Авва Пимен спросил его: о чем эта женщина так горько плачет? Он отвечал, что умер у нее муж ее и сын, и брат. Авва Пимен, обратясь к авве Анувию, говорит: уверяю тебя, авва, если человек не умертвит всех вожделений плоти и не будет так плакать, не может быть монахом. Вся жизнь и душа этой женщины погрузились в скорбь.
- Еще сказал авва Пимен: плач приносит двоякую пользу - производит добродетели и сохраняет.
- Брат спросил авву Пимена: что мне делать? Старец говорит ему: если бы Бог посетил нас, о чем бы нам заботиться? О грехах своих, - отвечал брат. Старец говорит ему: пойдем же в кельи свои, будем сидеть там и размышлять о грехах своих - и Господь поможет нам во всем.
- Другой брат спросил авву Пимена: что мне делать? Он отвечал: Авраам, когда пришел в землю обетованную, купил себе место для погребения и через гробницу наследовал землю (Быт. гл 23). Что же значит эта гробница? - спросил брат. Старец отвечал: место плача и рыдания.
- Брат спросил авву Пимена: что мне делать с грехами своими? Старец отвечал: кто хочет очиститься от грехов, очищает их слезами.
- Еще сказал авва Пимен: плач есть путь, указанный нам Писанием и отцами нашими, которые говорили: плачьте - кроме сего пути нет другого.
- Авва Исаак посетил авву Пимена и, когда они сидели, увидел его в исступлении. И спросил его: где был ум твой? Старец отвечал: там, где была святая Мария и плакала на кресте Спасителя; и я желал бы всегда плакать.
- Блаженный Афанасий, архиепископ Александрийский, просил авву Памво прийти из пустыни в Александрию. Авва, пришедши, увидел театральную женщину и заплакал. Когда бывшие с ним спросили, отчего он заплакал, то он отвечал: две вещи тронули меня: во-первых - погибель этой женщины, а во-вторых - то, что я не имею столько тщания к тому, чтобы угождать Богу моему, сколько имеет эта женщина, чтобы угождать развратным людям.
- Авва Силуан, сидя однажды с братиею, пришел в исступление и пал на лицо свое. По долгом времени встав, он заплакал. Братия спросили его: что сделалось с тобою, отец? Он молчал и плакал. Когда же братия побуждали его сказать, он отвечал: я восхищен был на суд и видел, что многие из нашего монашеского звания шли на муку, а многие из мирян шли в Царство Небесное. Старец продолжал плакать и не хотел выходить из кельи своей. Если и вынужден был выходить, всегда закрывал лице свое кукулем и говорил: зачем мне смотреть на этот временный свет, от которого нет мне никакой пользы?
- Мать Синклитикия говорила: много подвигов и трудов сначала предстоит приходящим к Богу, но за ними - неизглаголанная радость. Ибо как желающие воспламенить огонь сперва задыхаются от дыма и испускают слезы, а потом уже достигают, чего ищут, так и мы должны воспламенять в себе Божественный огнь со слезами и трудами. Ибо Писание говорит: Бог наш огнь подаяй есть (Евр. 12: 29).
- Авва Иперехий говорил: монах трудится день и ночь, бодрствуя и пребывая в молитвах, и, уязвляя сердце свое, проливает слезы и призывает милость с неба.
- Братия пришли к авве Филиксу, в сопровождении некоторых мирян, и просили его, чтобы сказал им слово. Старец молчал. Когда же они сильно упрашивали, сказал им: вы хотите слышать слово? Так, авва! - отвечали они. Старец сказал им: ныне нет слова. Когда братия спрашивали старцев и исполняли то, что старцы говорили им, тогда Сам Бог наставлял их, как сказать слово, а ныне только спрашивают, но не делают того, что слышат. Потому Бог отнял у старцев благодать слова и они не находят, что говорить, потому что нет исполняющего (слова их). Братия, услышав это, вздохнули и сказали: помолись о нас, авва!
- Рассказывали об авве Оре и авве Феодоре: однажды, бросая глину на келью, сказали они друг другу: если теперь посетит нас Бог, что будем делать? Заплакав, оставили они глину и удалились в кельи свои.
- Один старец рассказывал, что некий брат желал удалиться в пустыню, но ему не позволяла родная мать. Он не оставлял своего намерения и говорил: я хочу спасти душу свою. Мать долго уговаривала его; но, будучи не в силах удержать, наконец отпустила его. Удалившись и сделавшись монахом, он в беспечности проводил жизнь свою. Случилось умереть матери его. Через несколько времени он сам впал в сильную болезнь и, в исступлении, был восхищен на суд, где встретил мать свою вместе с прочими судимыми. Когда она увидала его, изумилась и сказала: что это такое, сын мой! И ты осужден на это место! Где же слова твои, которые ты говорил: хочу спасти душу свою? Смущенный такими ее словами, он стоял с поникшей головой и не знал, что отвечать матери. И слышит опять голос, говорящий ему: возьмите его отсюда. Я послал вас в киновию за другим монахом, соименным этому, из такой-то пустыни. Когда кончилось видение, он пришел в себя и рассказал о нем присутствующим. Для утверждения и удостоверения в словах своих он просил одного брата сходить в ту киновию, о которой слышал, и дознать, не скончался ли там брат, о котором он слышал. Посланный, пришедши в киновию, нашел точно так. После этого, когда брат восстал от болезни и мог располагать собою, он сделался затворником и сидел, помышляя о своем спасении, каялся и плакал о том, что прежде проводил жизнь в беспечности. Таково было его сокрушение, что многие уговаривали его сделать себе некоторое послабление, дабы не потерпеть какого-нибудь вреда по причине неумеренности плача. Он не хотел на это склониться, говоря: если я не снес упрека от матери своей, то как могу перенести в день судный стыд пред Христом и святыми ангелами?
- Старец сказал: если бы возможно было в пришествие Божие, по воскресении, от страха умереть душам человеческим, то весь мир умер бы от этого ужаса и изумления. Как можно видеть небеса раздирающиеся, Бога, являющегося с гневом и яростью, несчетное воинство ангелов и все вместе человечество? Посему так мы должны жить, как имеющие каждый час отдать Богу отчет в своей жизни.
- Брат спросил старца: почему, авва, сердце мое жестоко, так что я не страшусь Бога? Старец отвечал ему: я думаю, что когда человек воспринимает в сердце свое обличение самого себя, тогда он приобретает страх Божий. Брат спросил его: в чем состоит обличение? В том, - отвечал старец, - чтобы человек обличал свою душу во всяком деле, говоря самому себе: помни, что ты должен предстать пред Богом, - и еще: чего я хочу себе, живя с человеком (а не с Богом)? Итак, я думаю, если кто будет сохранять самообличение, то вселится в него страх Божий.
- Старец, увидя одного смеющегося, сказал ему: пред небом и землею мы должны отдать Богу отчет во всей своей жизни, - и ты смеешься!
- Старец сказал: как тень свою мы везде с собою носим, так мы должны плакать и иметь в себе сокрушение, где бы мы ни находились.
- Брат спросил одного старца: авва, скажи мне слово. Старец сказал ему: когда Бог поразил Египет, то не было ни одного дома, в котором бы не было плача.
- Брат спросил одного старца: что мне делать? Мы должны постоянно плакать, - сказал старец. Так, одному старцу случилось некогда быть в обмороке и, по прошествии многого времени, опять прийти в самого себя. Мы спросили его: что ты видел там, авва? Он сказал нам со слезами: я слышал там плач говорящих непрестанно: "Горе мне! Горе мне!" Так и мы должны взывать непрестанно.
- Брат спросил одного старца: почему душа моя желает слез, так как я слышу старцев плачущих, и не приходят слезы, о чем и сокрушается душа моя? Старец сказал ему: сыны Израиля через сорок лет вошли в землю обетованную. Слезы суть земля обетованная. Если их достигнешь, не будешь бояться войны. Так Бог желает сокрушения твоей душе, дабы она постоянно стремилась в оную землю.
- Старец сказал: во время пребывания в келье каждый час имей память о Боге - и окружит тебя страх Божий. Устрани от души твоей всякий грех и всякое зло, дабы получить спокойствие.
- Сказал еще: приобретший страх Божий имеет полноту благ, потому что страх Божий спасает человека от греха.
[1] То есть от излишней сырости.
[2] На Литургии.
[3] На востоке вместо дров употребляют хворост.
На правах рекламы:
