Новоселов М. - Письма к друзьям

Дорогие друзья мои!

Вы хотите, чтобы я высказал вам свои думы по поводу современных церковных событий, среди которых наиболее ярким и наиболее ощутимым (в разных смыслах) явлением представляется вам так называемая "Живая Церковь" с ее подразделениями [1]. Из многого, что я думаю об этом предмете, я поделюсь с вами на этот раз лишь немногим. Но полагаю, что это немногое и спешно набросанное будет касаться существа вопроса.

"Живая Церковь" – это растение, которое насаждено и взращено, конечно, не Отцом Господа нашего Иисуса Христа (Мф. 15, 13), а имеет совсем иное происхождение. Это явствует как из истории ее возникновения, так и из принципов, которые полагаются в основании этой "церкви лукавнующих" [2] ее служителями. Не говорю уже о слишком нашумевших "личных деяниях" многих их них [3].

Итак, прежде всего, первые вожди церковного движения, именуемого "Живою Церковью", явились насильниками по отношению к главе Высшего Церковного Управления – Святейшему Патриарху Московскому и всея России Тихону [4], чего они и не скрывают на страницах своего журнала [5], причем иногда говорят об этом открыто, а иногда, по тактическим, очевидно, соображениям, рисуют дело иначе, пытаясь придать произведенному ими церковному перевороту обличье каноничности [6]. Этим последним приемом они воспользовались, между прочим, для того, чтобы опутать оказавшихся или близорукими, или малодушными столичных благочинных [7], а через них – и других таких же "неверных" батюшек, "боязливых" (Откр. 21, 8) или криводушных.

Но для всякого, имеющего очи, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, ясно из ряда несомненных фактов, что названные "церковные" деятели являются узурпаторами церковной власти. Ни для кого из москвичей не тайна, что: 1) "живоцерковники" долгое время поминали за богослужением Святейшего Патриарха Тихона, этим самым признавая его законным верховным архипастырем русской Церкви, и 2) что они признали не без ведома их и, главное, советской власти назначенного Патриархом своим заместителем митрополита Ярославского Агафангела, к которому два известных протоиерея-живоцерковника ездили в Ярославль, намереваясь, очевидно, прибрать к своим рукам престарелого митрополита [8]. Но, убедившись, что он им в руки не дается и в ногу с ними идти не хочет, они устроили так, что патриарший заместитель не мог выехать из Ярославля в Москву, чтобы фактически возглавлять собою законное Высшее Церковное Управление.

Об этой непредвиденной невозможности вступить в отправление своих новых обязанностей, возложенных на него Патриархом, митрополит Агафангел упоминает в своем превосходном, и по содержанию и по форме, послании, обращенном к архипастырям, пастырям и мирянам русской православной Церкви [9]. В этом же послании он объявляет узурпаторами архиереев и иереев, самочинно ставших у кормила правления.

Итак, с точки зрения, которой держались сначала сами "живоцерковники", ясно, что они – не законная церковная власть, а беззаконное сборище, воровски, чтобы не сказать разбойнически, захватившее эту власть. В самом деле, если они признавали и Святейшего Патриарха Тихона, и его временного заместителя митрополита Агафангела властью законною, то отсюда следует, что пока законный собор не осудил этих последних и не низложил их, они остаются единственными законными представителями Высшего Церковного Управления, и имя Святейшего Патриарха Тихона должно быть по-прежнему возносимо в Божественном тайнодействии, а распоряжения его заместителя, митрополита Агафангела, должны быть обязательными для всех, кто не порвал с православною русской Церковью и не выпал из православного канонического русла. И поэтому, если митрополит Агафангел в своем послании отвергает так называемое ВЦУ, то отсюда с несомненностью следует, что каноническое русло идет миме этой самочинной власти. И, следовательно, пресловутому ВЦУ с живоцерковниками остается: или смиренно отойти в сторону и, покаявшись в страшном грехе церковного разделения (без покаяния не смываемом, по словам св. Иоанна Златоуста, даже кровью мученичества [10]), признать единую законную церковную власть, или, гордо отвергнув самый принцип каноничности, встать открыто на революционный путь.

Раздирающие ризу Христову, очевидно, предпочитают второй исход, о чем свидетельствуют и писания, и деяния этих "нравственных (и не только нравственных) братоубийц", отделивших себя "от единства веры" [11], и по всей справедливости заслуживших извержения из священного сана. В самом деле, не говоря о многом другом, творимом сими злыми и лукавыми делателями (о чем отчасти было упомянуто раньше), они постановили прекратить поминовение Святейшего Патриарха на церковных службах, а 14-ое и 15-ое правила св. Константинопольского Двукратного собора [12] гласят следующее:

14-ое правило: "Аще который Епископ, поставляя предлогом вину своего Митрополита, прежде соборнаго разсмотрения, отступит от общения с ним, и не будет возносити имя его, по обычаю, в Божественном тайнодействии: о таковом святый Собор определил: да будет низложен, аще токмо обличен будет, яко отступил от своего Митрополита, и сотворил раскол. Ибо каждый должен ведати свою меру: и ниже пресвитер да пренебрегает своего Епископа, ниже Епископ своего Митрополита".

15-ое правило: "Что определено о пресвитерах и Епископах и Митрополитах, то самое, и наипаче, приличествует Патриархам. Посему, аще который пресвитер, или Епископ, или Митрополит, дерзнет отступити от общения с своим Патриархом, и не будет возносити имя его, по определенному и установленному чину, в Божественном тайнодействии, но, прежде Соборнаго оглашения и совершеннаго осуждения его, учинит раскол: таковому святый Собор определил быти совершенно чужду всякаго священства, аще токмо обличен будет в сем беззаконии" [13]. (Эти прещения во всей их строгости относятся, конечно, к инициаторам беззакония и к тем, кто доброхотно последовал за ними. Менее и в ином виновны те, кои из страха пред насильниками прекратили поминовение Патриарха на церковных службах, сохраняя, однако, внутреннее духовное единение с ним, как с законным архипастырем русской Церкви. - прим. М. Новоселова)

Об этой канонической стороне дела достаточно, полагаю, ясной не только для зрячих, но и для подслеповатых, лишь бы они окончательно не смежали очей своих, я больше говорить не буду. "Sapienti sat", а "insapienti" [14] сколько ни говори, он в толк не возьмет...

Теперь мне хочется сказать о другом, что вовсе не так ясно и для многих почитаемых и почитающих себя вполне зрячими. Мне хочется указать на связь рассматриваемого нами печального явления с почвой, на которой оно могло возникнуть и возникло. Ведь об "оживлении Церкви" говорилось очень давно. Толки об этом оживлении идут не первый год, даже не первое десятилетие [15]. Уже давно нашими богоискателями, вроде Мережковского и "иже с ним" [16], подхвачено было словцо, неосторожно брошенное, кажется, Достоевским, что наша Церковь в параличе [17]. Затем, а может быть, и одновременно, эта мысль о параличности Церкви пошла гулять в духовной литературе [18].

За толками начались практические попытки выведения Церкви из параличного состояния. Взялись за основную церковную ячейку-приход. Вопрос об оживлении Церкви свелся, главным образом, к оживлению прихода. Наряду с придумыванием "живительного" приходского устава началось в разных местах практическое "оживление" приходских ячеек. И какими только средствами и путями не пытались достигнуть этого оживления!

Очень давно, задолго до войны 1914 г., показывали один из пригородных приходов Петербургской епархии, как пример того, как может быть произведено возрождение приходской жизни. Любознательного посетителя, приехавшего в какой-нибудь праздник в этот приход, приводили в приходскую потребительскую лавку, в приходское ссудо-сберегательное товарищество, на приходский фельдшерский пункт, в приходскую богадельню. Народу оказывалось везде немало, и жизнь приходская представала пред взором посетителя кипучей, многообразной, поистине "возрожденной". Только когда приезжий заходил в приходской храм, там было не очень многолюдно и довольно мертвенно.

Был, рассказывают, в Московской епархии и такой сельский приход, где оживление приходской жизни началось с приобретения приходского племенного бычка. Конечно, все эти приходско-оживительные акты имели свои варианты и дополнения. Так, к числу оживительных средств нужно отнести широко распространенные во многих городах, особенно в столицах, богослужения с театральными новшествами, концертными номерами при богослужении с артистами или без оных, бьющие на эффект проповеди, часто довольно истерического характера. Словом – всякого рода отсебятина, которая должна сделать богослужение интересным и заманчивым. Люди серьезно думали, что, устраивая приходское хозяйство, богадельню, или создавая богослужебную бутафорию, они вдыхают подлинную евангельскую жизнь в омертвелый приход, а через приход и в "параличную Церковь".

Жутко становится, когда вдумаешься в эти факты, в эти взгляды... Но это были лишь цветочки по сравнению с теми ягодками, которые произросли на той же почве в последнее время. Тогда скромно обновляли малые приходские ячейки, теперь пытаются, по тому же "духовному" принципу, оживить сразу все тело церковное; тогда создавали крохотные хозяйственные учреждения в приходе, в роде потребительских лавок, теперь ставится колоссальная задача социализирования, на "христианских" началах, всей нации, даже всего человечества. Тогда "реформа" производилась смирно и скромно нравственными и финансовыми силами прихода, теперь программа обновления человечества проводится дерзновенно (чтобы не сказать – дерзко) при посредстве насилий, тюрем, ссылок и крупных субсидий (употребляемых, правда, очень часто на служение Бахусу).

Но общее, что сближает тогдашних мелких возродителей церковноприходской жизни и теперешних мировых реформаторов, это – полное непонимание существа христианства, существа Церкви, и вытекающая из этого непонимания подмена христианского пути жизни иным, о котором можно сказать: "ин путь мняйся благий, а конец его во дно адово" [19]. Впрочем, это страшное слово едва ли вполне приложимо к прежним наивным радетелям церковноприходского возрождения, но к теперешним строителям церковной жизни оно идет целиком, ибо путь их есть несомненно путь антихристианский, в конечном счете – антихристов.

Не знаю, читали ли вы в №№ 8 и 9 журнала "Живая Церковь" статью свящ. Семенова "Русская Церковь и социальная революция"? советую прочесть. Вы увидите, куда идут и куда ведут поборники "Живой Церкви". В сущности, им христианство и не нужно. Они не знают его, да и знать не хотят [20].

Христианство, эта великая тайна Боговоплощения, искупления и обожения человека и твари – только помеха на пути достижения выдвигаемого ими социалистического идеала с его исключительно посюсторонними, земными и приземистыми целями и задачами. Все это было бы не так страшно, если бы эти новые строители тайн, не Божиих, а антихристовых, не уходили корнями в ту почву, которой питаются, как вы увидите из указанной аналогии настоящего с прошлым, и их многочисленные quasi – благонамеренные противники, остановившиеся лишь на полпути в своей возродительной работе.

Здесь наблюдается приблизительно то же явление, что и в политической области. Живоцерковники – это церковные большевики [21], а их противники и предшественники указанного типа – церковные эсеры. Те и другие из одного теста и так же естественно ополчаются друг против друга, как и политические большевики против таких же эсеров. Но ничто по существу не мешает тем и другим осоюзиться между собою, так как расхождение между ними вовсе не принципиальное. Мы и наблюдаем это трогательное осоюжение или, попросту говоря, переход, иногда добровольный, а иногда и вынужденный (Не всегда угрозами и насилием, а часто подкупом при посредстве камилавок, митр и других побрякушек [22], на которые так падко наше безыдейное в своем большинстве духовенство - прим. М. Новоселова), но вовсе не противоестественный, эсерствующих батюшек и архиереев к живоцерковникам, т. е. церковным большевикам.

Не знаю, понятна ли для вас моя мысль? Думаю, впрочем, что она уяснится, когда я скажу несколько слов в раскрытие того положительного пути Христова, который был, несомненно, забыт церковными эсерами и теперь открыто отвергнут церковными большевиками.

Прежде всего, те и другие относятся к Церкви, как к учреждению человеческому, почему в их лексиконе выступает на первом плане термин "оживление Церкви". Они полагают, что явствует из их писаний и из их деяний, что нужна лишь энергия человеческая, с одной стороны, и ряд внешних перемен в организации церковной – с другой, чтобы "парализованное" тело Церкви ожило и начало правильно функционировать. Источник оживления церковного в них – деятелях церковных. Требуется умелый подбор энергичных деятелей, чтобы оживить, окрылить и пустить в ход омертвевшую организацию, именуемую Церковью. Эта точка зрения обща, повторяю, и живоцерковникам, и большинству, скажем так, староцерковников. Ни те, ни другие не подозревают, в какие дебри религиозного заблуждения они забрели, куда отходят сами и куда отводят других малосмысленных от истинного, подлинного благовестия Христова.

Чтобы говорить со смыслом об оживлении прихода или вообще церковного общества (отнюдь не Церкви, которая есть сама источник приснотекущей жизни), нужно сначала дать себе ясный ответ на вопрос: "Что такое жизнь в христианском смысле"?

Подлинная жизнь есть жизнь вечная, а она в Господе Иисусе Христе, или, иначе, Сам Господь, Сын Божий, во святом Евангелии именуемый Вечной Жизнью [23]. Отсюда – оживление церковное есть оживление в Господе Иисусе Христе, есть более или менее глубокое вхождение в вечную жизнь – Христа Сына Божия, или принятие Ее внутрь себя. В этом приобщении вечной жизни, или, говоря словами св. ап. Петра, в этом "причастии Божеского естества" [24], иначе – в обожении человека и заключается основная цель жизни христианской. Пока не осознана эта основная цель жизни мистической христианина, пока она не воспринята в душу, до тех пор все в религиозной и церковной жизни будет неясно, спорно, путано, неверно, фальшиво, бессмысленно, бесцельно и нецелесообразно. Ибо не будут стремиться к достижению определенной, Богом указанной цели, а станут сочинять разные неизбежно бесцельные преобразовательные проекты, развлекаться эстетически или строить социальные утопии, – словом, изобретать разные суррогаты христианства. И чтобы оценить точно и правильно достоинство всех возродительных и оживительных начинаний, необходимо иметь пред глазами указанную выше неотложную цель жизни христианина, о которой учат нас и Слово Божие (см. особенно Евангелие св. ап. Иоанна, Деяния, послания св. ап. Иоанна, Павла, Петра), и свв. отцы – (см. преп. Симеона Нового Богослова, преп. Макария Великого, св. Максима Исповедника и др.), и богослужебные чинопоследования (см. службы Рождества Христова, Благовещения, воскресные каноны, правило ко св. причащению и др.).

А так как эта вечная жизнь, приятие которой здесь, на земле, составляет "край желаний" христианина и прямую заповедь Божию [25], содержится в Церкви – Теле Христовом, Христом возглавляемом, Св. Духом исполняемом, то ясно, что нужно говорить не об оживлении Церкви (ибо эта мысль нелепа, если под Церковью разуметь то, что о ней сейчас сказано), а о приобщении себя Церкви как организму вечной жизни, и прежде всего, конечно, при посредстве святых и освящающих душу и тело таинств и других богодейственных (Я подчеркиваю слово "богодейственный", чтобы вы не подумали, что я употребляю слово символ в современном, общеинтеллигентском и семинарском условном значении, в каковом прилагаю его, между прочим, и к таинствам. Нет, слово "символ" понимается здесь в смысле безусловном, в каком употребляли этот термин знаменитейшие церковные писатели и святые отцы, как например, Дионисий Ареопагит, св. Максим Исповедник и др. Принимая его в безусловном, онтологическом значении, они и именовали таинства символами - прим. М. Новоселова) символов, дарованных для нашего спасения и хранения Церковью, каковы святейшее Имя Божие и животворящий крест.

Вот куда должно быть устремлено все внимание истинного ученика Христова, сознательно и твердо исповедующего веру апостольскую, веру отеческую, веру православную, яже вселенную утверди [26]. Всякая другая вера, всякий другой путь, всякая другая цель не суть Христовы, а, следовательно, ведут не ко Владыке Христу и Его вечному царству, а в какую-то другую страну, под чье-то иное владычество. Под чье – нетрудно догадаться...

Пока умолкаю. На днях, может быть, еще напишу вам о предмете, соприкосновенном теме настоящего письма. Простите некоторую несвязность в писании. Пишу спешно. Прошу молитв ваших, мои дорогие. Храни вас Господь Иисус Христос – Прибежище наше.

Любящий вас брат о Господе.

День св. Амвросия Медиоланского.

P. S. А правда ли, что у вас, в Москве, в некоторых храмах поминают ВЦУ? Это определенный, конечно, разрыв с единой, истинной Церковью. Неужели и эту "мерзость пред Гocпoдoм" [27] оправдывают именитые московские протоиереи, как оправдывали они недавно малодушное поминовение за церковными службами лжепретендента на Московскую кафедру епископа Леонида? [28] Всячески остерегайтесь таких отступников и в общение с ними не входите, памятуя строгое слово апостола любви: 2 Иоанна 1, 9–11 [29].

24 февраля/9 марта 1924 года.

[1] "Живая Церковь" – одна из групп так называемых "обновленцев" - течения, возникшего в. русской православной церкви после революции 1917 г; другие обновленческие группы: "Союз церковного возрождения", "Союз общин древлеапостольской церкви", "Свободная трудовая церковь", "Союз религиозно-трудовых общин". Объединяясь в главном (в признании тождества христианских и социалистических идеалов), указанные группы расходились по второстепенным вопросам (о второбрачии духовенства, женатом епископате, упразднении монашества и др.).

[2] Пс. 25, 5 (церк.-слав.).

[3] Угодничество по отношению к властям, демагогия и политиканство, нечистоплотность в личной жизни, поведение на процессе митр. Вениамина Казанского главы живоцерковников Красницкого: его клеветнические показания во многом способствовали вынесению смертных приговоров владыке Вениамину и его друзьям.

[4] Явившись 12 мая 1922 г. к Патриарху Тихону, группа обновленцев (Введенский, Красницкий и др.) потребовала от него самоустраниться от власти впредь до созыва собора, указывая на расстройство церковных дел, вызванное борьбой Патриарха против изъятия церковных ценностей. Ожидавший ареста (он последовал через неделю после этого визита) св. Тихон подписал резолюцию о передаче власти ярославскому митрополиту Агафангелу, а до его приезда в Москву - о передаче патриаршей канцелярии в ведение этой "инициативной" группы. Но после этого и Патриарх, и Агафангел были арестованы, и Высшее Церковное Управление оказалось в руках обновленцев, которые стали утверждать, что святитель сам отказался от власти. Впоследствии, выйдя из заключения, Патриарх Тихон писал в своем послании к Церкви (от 2/15 июля 1923): "Торжественно и во всеуслышание с сего священного амвона свидетельствуем, что <...> перечисленные лица овладели церковной властью путем захвата, самовольно, без всяких установленных правилами Нашей Церкви законных полномочий" (цит. по книге: Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви. Париж, 1977. С. 342).

[5] Живая Церковь. 1922. № 1-12.

[6] "Революционный" характер многих статей журнала "Живая Церковь" подчеркивался уже их названием, например: "Церковная революция, ее враги и друзья" (Трегубов Ив., № 3), "Церковный переворот в Петрограде" (Красницкий В., № 4-5), "Революция духа" (Семенов К. В.) и т. п.; однако некоторые статьи посвящены нападкам на "тихоновскую" церковь с "канонической" стороны: доказывается, например, неканоничность архиерейского "самодержавия", монашества епископов и др.

[7] 26 мая (ст. стиля) собрание московских благочинных 28 голосами при двух воздержавшихся приняло резолюцию (опубликована в "Живой Церкви" № 3), в которой признало законность обновленческого ВЦУ.

[8] Не вполне ясно, кого имеет здесь в виду Новоселов: в это время к митрополиту приезжал Красницкий (см.: Левитин А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. Т. 1. Kusnacht, 1978. С. 118), но он не был протоиереем; с ним беседовал также П. Н. Красотин, но он был ярославским протоиереем.

[9] Послание Агафангела к архипастырям и всем чадам Православной Русской церкви от 5/18 июня 1922 г. было напечатано в виде отдельных листовок (текст см.: Левитин, Шавров. Т. 1. С. 120-122).

[10] "Ничто так не оскорбляет Бога, как разделения в Церкви. Хотя бы мы совершили тысячу добрых дел, подвергнемся осуждению не меньше тех, которые терзали тело Его, если будем расторгать целость Церкви <...> Один святой муж сказал нечто такое, что могло бы показаться дерзким, если бы не им было сказано. Что же именно? Он сказал, что такого греха не может загладить даже кровь мученическая" (Беседы на послание к Ефесянам, XI, 4 // Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольскаго. Т. 11, кн. 1. СПб., 1905. С. 102).

[11] Иуд. 1, 19.

[12] Константинопольский Двукратный собор (или собор в церкви св. Апостолов) состоялся в 861 г.

[13] Правила Православной церкви с толкованиями Никодима. Т. II, СПб., 1912. С. 307.

[14] "Мудрому достаточно; глупому…" (лат.).

[15] В частности, этой проблеме была посвящена деятельность Религиозно-философских Собраний в Петербурге (1901-1903 гг.), деятельность Предсоборного Присутствия в 1905 г. и Предсоборного Совещания (1912-1916 гг.).

[16] Помимо Мережковского (и его близких - 3. Н. Гиппиус и Д. В. Философова) к богоискателям могут быть отнесены и многие другие участники столичных религиозно-философских обществ, например, Н. М. Минский (автор книги "Религия будущего", 1905), Н. А. Бердяев ("Новое религиозное сознание и общественность", 1907), В. В. Розанов, Вяч. Иванов и др.

[17] "Церковь в параличе с Петра Великого"; "Церковь как бы в параличе, и это уж давно" (Достоевский Ф. М. Из Записной тетради 1880-1881 гг. Днев<ник> 1881 // Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 27. Л. 1984. С. 49, 65).

[18] "В печати нередко повторяются в последнее время известные слова Достоевского, что "русская Церковь в параличе". Нам думается, что это выражение слишком сильно и слишком мрачно. Сказать, что русская Церковь в параличе, значит отрицать в ней всякое движение в настоящем и почти всякую возможность исцеления в будущем. Отнюдь не соглашаясь с таким ужасным приговором, мы припомним лучше слова Соловьева, что русская Церковь только "задремала под сенью казенной опеки" и вопрос лишь в том: "как пробудить, чем всколыхнуть эту дремлющую силу" (Соколов В. Предстоящий Всероссийский Церковный Собор; его состав и задачи // Перед Церковным Собором. М., 1906. С. 54).

"Большою популярностью пользуется ныне литературное выражение Достоевского: "Церковь русская в параличе со времени Петра Великого". Популярности этого выражения много содействовали бывшие в Петербурге "религиозно-философские собрания", на которых оно с особенною любовию высказывалось доказывавшими неканоничность нынешнего строя высшего церковного управления, возглавляемого Св. Синодом. В последнее же время, когда злобою дней был вопрос о коренной реформе церковного управления, слова Достоевского о параличе русской Церкви со времени Петра Великого выставлялись сторонниками реформы как одно из главных оснований необходимости ее. Фраза Достоевского фигурирует даже в составленной по поручению С. Ю. Витте записке, которая представляема была вниманию Государя Императора" (Преображенский И. В. Есть ли исторический смысл в словах Достоевского, Что "Церковь русская в параличе со времени Петра Великого"? // Миссионерское Обозрение. 1905. № 9 (июнь). С. 1381).

Следует отметить, что в 1905-1906 годах, в период максимального накала борьбы за церковные реформы, Новоселов и сам был близок к такого рода словоупотреблениям: в предисловии к изданной им брошюре "О возрождении Русской Церкви" (Вышний-Волочек, 1905) он писал если не о "параличе", то о "двухсотлетнем Вавилонском пленении" Русской Церкви.

[19] "Есть путь, иже мнится человеком прав быти, последняя же его приходят во дно ада" (Притч. 14, 12).

[20] Живая Церковь. 1922. № 8-9. С. 13-15. В этой статье проводится мысль о том, что социализм и христианство – не враждебны, но дополнительны друг к Другу, соотносясь между собой, как внешнее и внутреннее: социализм реализует Царство Божие на земле внешним устроением общества, а христианство - изменением "внутреннего" человека. Но так - в идее; реальное же христианство косно и реакционно, вследствие чего и реальный социализм немножко "перебарщивает", борясь не с конкретными представителями церкви, но с религией как таковой ("социализм, находящийся в стадии борьбы <...> не имел возможности детально <и свободно разобраться в том, что в церкви идейное и что наносное <...> когда же социализм поостынет <...> он найдет с церковью точки соприкосновения").

[21] "Церковный большевизм" - выражение, распространенное в церковных кругах в 1917-18 гг. (см., например: Болдырев Д. Большевизм в церкви (церковные впечатления) // Русская Мысль. 1917. № 11-12. С. 40-50, 2-я паг.). На Поместном Соборе 1917-18 гг. в марте 1918 г. была даже создана специальная комиссия "О мероприятиях к прекращению нестроений в церковной жизни (большевизма в церкви)". К церковному большевизму были отнесены следующие действия клириков и мирян: 1) избрание на местах духовно-революционных епархиальных советов, не признающих законной церковной власти; 2) образование (отдельно от пастырей) союзов диаконов и псаломщиков; 3) использование враждебного Церкви гражданского начальства (комиссары, суд) мирянами против клириков и низшими клириками против высших, и т. п. (см.: ГАРФ, ф. Р-3431, е. хр. 573-574).

[22] Речь идет о церковных наградах, выражающихся главным образом в праве ношения различных богослужебных одеяний; таковыми наградами в порядке постепенности являются: набедренник, скуфья, камилавка, крест наперсный, сан протоиерея (игумена, архимандрита), палица, митра.

[23] Ин. 11, 25 и др.

[24] 2 Пет. 1, 4.

[25] Мф. 6, 33; Лк. 12, 31.

[26] Последование в неделю православия. СПб., 1899. С. 25.

[27] Втор. 27, 15.

[28] Одновременно с передачей высшего церковного управления митрополиту Агафангелу Патриарх Тихон передал управление московской епархией епископу Клинскому Иннокентию (поскольку прежний управляющий архиепископ Никандр (Феноменов) был в это время арестован), а до его прибытия - находившемуся тоща в Москве епископу Вернинскому Леониду (Скобееву). Однако и епископ Иннокентий был арестован и не смог прибыть на свою кафедру; епископ же Леонид в своей деятельности вышел далеко за пределы предоставленных ему Патриархом полномочий (например, уволил на покой митрополита Петроградского Вениамина) и фактически возглавил (вместе с епископом Антонином Грановским) обновленческий раскол.

[29] "Всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нем, не имеет Бога; пребывающий в учении Христовом имеет и Отца и Сына. Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его" (2 Ин. 1, 9-11).

Письма к друзьям

Письмо первое