Феофилакт Болгарский, блаж. - Толкование на Евангелие от Матфея

О РОДОСЛОВИИ ХРИСТА.

Книга родства. Почему Евангелист не сказал, подобно пророкам: видение, или слово? ибо они так надписывали свои книги: Видение, еже виде Исаия (Ис. 1, 1), также: слово, бывшее ко Исаии (Ис. 2, 1). Ты хочешь знать, почему? Потому, что пророки беседовали к жестокосердым и непокорным, и потому говорили: божественное видение, и Господне слово. Так они говорили для того, чтобы народ убоялся и не пренебрег того, что они говорили. А Матфей имел дело с верными, благомыслящими и благопокорными, и посему не сказал наперед ничего, подобного пророкам. Могу сказать нечто и другое, именно: что видели пророки, но видели умом, созерцая при помощи Святого Духа: посему и называли то видением. Но Матфей не умственно видел и созерцал Христа, но чувственно пребывал с Ним, и чувственно слушал Его, когда Он был во плотя: посему не сказал: видение, которое я видел, или: созерцание, но сказал: книга родства.

Иисуса. Имя Иисус не греческое, а еврейское, и значит: Спаситель: ибо оно у евреев означает спасение.

Христа. Христами назывались цари и первосвященники, ибо были помазываемы святым елеем, который лили из рога на их голову. Господь называется Христом и как Царь, ибо воцарился для истребления греха, и как Первосвященник, ибо Сам Себя принес в жертву за нас. А помазан Он истинным елеем. Духом Святым, преимущественно: ибо кто другой имел Духа так, как Господь? Во святых чудодействовала благодать Святого Духа, но во Христе действовала не благодать Святого Духа, но Сам Христос творил чудеса с Единосущным Ему Отцем и Духом.

Сына Давидова. К слову: Иисуса Евангелист присовокупил: сына Давидова, для того, дабы ты не подумал, что он говорит о другом Иисусе. Ибо был и другой знаменитый Иисус, вождь Израиля после Моисея, но сей назывался сыном Навина, а не Давида, жил многими веками ранее Давида, и происходил не из Иудина колена, из которого произошел Давид, а из другого.

Сына Авраамля. Почему Евангелист поставил Давида прежде Авраама? потому что Давид особенно был знаменит у евреев и жил позже Авраама, и был царь. Ибо из царей он первый благоугодил Богу и первый из них получил обетование, что от его семени восстанет Христос, почему все и называли Христа Сыном Давидовым. Давид носил в себе и образ Христа: ибо как сей воцарился на место отверженного и возненавиденного Богом Саула, так и Христос пришел от Отца во плоти и воцарился над нами, когда Адам потерял царство и данную ему власть над всем живущим на земле и над демонами.

Авраам роди Исаака. С Авраама начинается родословие, так как он был отец евреев, и первый получил обетование, что о семени его благословятся вcu языцы. Итак прилично от него начинается родословие Христа. Христос есть семя Авраама, в котором получили благословение все мы, бывшие прежде язычники и под клятвою. Авраам значит отец языков, а Исаак - радость, смех. Евангелист не упоминает о прежде родившихся детях Авраама, то есть об Исмаиле и других, потому что Иудеи происходили не от них, а от Исаака.

Исаак же роди Иакова. Иаков же роди Иуду и братию его. Вот потому упомянул об Иуде и братьях его, что от них произошли двенадцать колен.

Иуда же роди Фареса и Зару от Фамары. Иуда отдал Фамарь замуж за Ира, одного из своих сынов. Но как сей умер бездетным: то он отдал ее за сына своего Аунана. Когда и этот потерял жизнь за свою срамоту, то Иуда уже не выдавал ее за третьего сына. Но она, сильно желая иметь детей от семени Авраамова, сложила с себя одежду вдовства, притворилась блудницею, смесилась с свекром своим и зачала двух детей близнецов. Во время родов первый из них показал из ложесн руку, как будто первым родится. Повивальная бабка, усматривая, что родятся двое, тотчас, дабы отличить первенца, обвязала показавшуюся руку младенца красною нитью. Но младенец опять скрыл руку в чрево, и прежде родился другой младенец, а потом уже и тот, который прежде показал руку. Посему прежде родившийся назван Фаресом, что значит перерыв, так как он перервал естественный порядок: а скрывший руку - Зарою. Эта история заключает в себе некоторую тайну. Как Зара прежде показал руку, а потом скрыл ее: так жизнь во Христе проявилась во святых, живших до закона и обрезания: ибо все они оправдались не соблюдением закона и заповедей, но жизнию по Евангелию. Таков Авраам, ради Бога оставивший отца и дом и отрекшийся от естества. Таковы Иов, Мелхиседек. Но когда пришел закон, эта жизнь скрылась. Впрочем как там по рождении Фареса и Зара вышел из утробы: так по даровании закона снова воссияла жизнь евангельская, ознаменованная красною нитью, то есть, кровию Христовою. Итак потому Евангелист упомянул о сих двух младенцах, что рождение их означало нечто таинственное. А впрочем и о Фамари, хотя она и не похвальна за то, что смесилась с свекром, он упомянул, чтобы показать, что Христос, принявший ради нас все, принял и порочных предков, дабы самым рождением своим от них освятить их, ибо Он не пришел призвати праведники, но грешники на покаяние.

Фарес же роди Есрома. Есром же роди Арама. Арам же роди Аминадава. Аминадав же роди Наассона. Наассон роди Солмона. Салмон же роди Вооза от Рахавы. Некоторые думают, что Рахав есть та Раав блудница, которая приняла соглядатаев Иисуса Навина и спасла их, спаслась и сама. Упомянул же о ней Евангелист для того, чтобы показать, что как она была блудница, так и все язычники: ибо они блудодействовали своими делами. Впрочем все язычники, принявшие послов Иисуса, то есть, апостолов, и уверовавшие в слова их, спаслись.

Вооз же роди Овида от Руфы. Эта Руфь была иноплеменница, однако ж сочеталась с Воозом. Так и церковь из язычников, хотя была иноплеменницею и вне заветов, забыла народ свой, и почитание идолов, и отца своего диавола, и обручилась с единонородным Сыном Божиим.

Овид же роди Иессея. Иессей же роди Давида царя. Давид же роди Соломона от Уриины. И о жене Урииной упоминает Евангелист, дабы показать, что не должно стыдиться предков, но наипаче стараться и их прославлять своею добродетелью, и что Богу все угодны, хотя бы произошли и от блудницы, только бы были добродетельны.

Соломон же роди Ровоама. Ровоам же роди Авию. Авия же роди Асу. Аса же роди Иосафата. Иосафат же роди Иорама. Иорам же роди Озию. Озия же роди Иоафама. Иоафам же роди Ахазл Ахаз же роди Езекию. Езекия же роди Манасию. Манасия же роди Амона. Амон же роди Иосию. Иосия же роди (Иоакима. Иоаким же роди) Иехонию и братию его в преселение Вавилонское. Переселением Вавилонским называет тот плен, в который наконец все Иудеи были отведены в Вавилон и плакали на реках Вавилонских. Вавилоняне и в другое время делали у них завоевания, но озлобляли их умереннее, а тогда окончательно переселили их из отечества.

По преселении же Вавилонстем, Иехония роди Салафииля. Салафииль же роди Зоровавеля. Зоровавель же роди Авиуда. Авиуд же роди Елиакима. Елиаким же роди Азора. Азор же роди Садока. Сакок же роди Ахима. Ахим же роди Елиуда. Елиуд же роди Елеазара. Елеазар же роди Матфана. Матфан же роди Иакова. Иаков же роди Иосифа, мужа Мариина, из нея же родися Иисус, глаголемый Христос. Почему Евангелист представляет родословие Иосифа, а не Богородицы? Какое участие имел Иосиф в бессеменном рождении? Иосиф не был истинный отец Христов, чтобы от него вести родословие Христа. Слушай! Правда, что Иосиф не имел никакого участия в рождении Христа, и потому следовало бы представить родословие Богородицы: но поелику закон запрещал вести родословие по женской линии: то Евангелист и не представил родословие Девы. Впрочем, показав родословие Иосифа, он вместе с тем показал и ее родословие: ибо был закон не брать жен из другого колена, ни из другого рода, а из того же колена и рода (Числ. 36,6). И как был такой закон, то явно, что в родословии Иосифа представляется и родословие Богородицы, ибо Богородица была из одного с ним колена и рода, а иначе как бы она могла быть обручена ему? Таким образом Евангелист соблюл закон, запрещавший вести родословие по женской линии, но, показав родословие Иосифа, показал родословие и Богородицы. Мужем же Марии назвал его по общему обыкновению, ибо мы имеем обычай и обручника называть мужем обрученной, хотя брак еще и не совершен.

Всех же родов от Авраама до Давида, родове четыренадесяте: и от Давида до преселения Вавилонскаго, родове четыренадесяте: и от преселения Вавилонскаго до Христа, родове четыренадесяте. Евангелист разделил роды на три части, дабы показать иудеям, что они и под управлением судей до Давида, и под управлением царей до преселения, и под управлением первосвященников до Христа, равно нимало не успевали в добродетели, и потому имели нужду в истинном Судие, Царе и Первосвященнике, который есть Христос, ибо Христос, по пророчеству Иакова, пришел по прекращении царей. Но как от преселения Вавилонского до Христа четырнадцать родов, когда оказывается только тринадцать лиц? Если бы в родословие можно было вводить женщин, то мы могли бы причислить и Богородицу Марию, и таким образом восполнить число. Но женщина не входит в родословие. Как же это разрешить? Некоторые говорят, что Евангелист поставил в счет с лицами преселение.

СВЯТОГО ОТЦА НАШЕГО ИОАННА, АРХИЕПИСКОПА КОНСТАНТИНОПОЛЬСКОГО, ЗЛАТОУСТОГО, БЕСЕДА НА СВЯТОЕ ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ.

Книга родства Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамля.

Помните ли наш совет, какой мы дали вам недавно, прося выслушивать все, что говорится, с совершенным молчанием и тишиною, приличною тайнам? Я напомнил вам об этом совете потому, что теперь намерены мы вступить в священные двери, и войти в град великого Царя. Иудеи еще за три дня получили повеление воздержаться от совокупления с женами и вымыть одежды, когда им надлежало приступить к горящей горе, огню, тьме и буре, или лучше сказать, не приступить, но видеть и слышать сие издали, и они, как и сам Моисей, находились в трепете и страхе. Тем больше любомудрия должны доказать мы, желая слышать такие важные слова и не издали стоять, при дымящейся горе, но взойти на самое небо: мы должны вымыть не одежду телесную, но очистить одежду души, освободиться от всего житейского. Вы увидите не мрак, не дым, не бурю, но самого Царя, сидящего на престоле неизреченной славы, и ангелов и архангелов, предстоящих Ему со страхом, а с бесчисленными их тьмами - и сонмы святых.

Таков Божий град, вмещающий в себе церковь первородных праведных духов, множество ангелов, ту честную кровь кропления, посредством которой все соединено, небо приняло земное, земля приняла небесное, и настал мир, давно вожделенный для ангелов и святых. В сем граде водружено блистательное и славное знамение креста, доспехи Христовы, начатки нашего естества, корысти нашего Царя. Все это подробно узнаешь из Евангелий. И ежели пойдешь за нами в надлежащем безмолвии, то можем провести тебя везде и показать, где лежит смерть, пригвожденная ко кресту, где повешен грех, где многочисленные и дивные памятники сей войны, сей битвы. Здесь увидишь связанного мучителя и за ним множество пленников: увидишь ту твердыню, из которой проклятый демон в прежнее время всюду делал свои набеги: увидишь убежища и пещеры сего разбойника, уже разоренные и открытые: ибо и туда приходил Царь, пред которым все пало. Не утомляйся, возлюбленный. Если кто станет рассказывать тебе о видимой войне, о трофеях и победах, ты не можешь наслушаться и забываешь о пище и питии при таком рассказе. Но если то повествование так приятно, то гораздо более настоящее. Представь, не восхитительно ли слышать, как Бог, восстав с небес и с царского престола, сошел на землю и в самый ад, как ополчился на брань, как диавол боролся с Богом, впрочем, не с Богом явным, но с Богом, скрытым в человеческом естестве. И что особенно удивительно, ты увидишь, что смерть разрушена смертью, что клятва истреблена клятвою, что мучительство диавола прекращено тем самым, что давало ему силу. Итак встанем и не будем предаваться сну: я вижу врата уже отверстыми для вас, взойдем в них со всем благочинием и трепетом: вступим в самые двери. Какие двери?

Книга родства Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамля (Матф. 1, 1). Что ты говоришь? обещался говорить о Единородном Сыне Божием, а упоминаешь о Давиде, о человеке, который родился после бесчисленных родов, и называешь его отцом и прародителем? Подожди, не все вдруг желай узнать, но постепенно и мало помалу. Ты стоишь еще в дверях у самого порога: для чего спешишь во внутренность? ты хорошо не осмотрел еще всего внешнего. И я пока не говорю тебе об оном рождении, ни даже о том, которое было после: оно неизъяснимо и неизреченно. Еще прежде меня сказал тебе об этом пророк Исаия: род же Его кто исповесть (Ис. 53, 8)?

Итак мы теперь говорим не о вечном рождении, но о дольнем и земном, бывшем при тысяче свидетелей. Да и о сем будем говорить только то, что для нас возможно, по мере полученной нами благодати Духа. Ибо и о сем рождении нельзя говорить со всею ясностью: потому что и оно весьма чудно. Итак не думай, будто слышишь о сем рождении: но слыша, что Бог пришел на землю, размысли и трепещи. Это было так удивительно и чудно, что и ангелы хором воздали славу Богу за весь мир, и пророки задолго прежде изумлялись от того, что Он на земли явися и с человеки поживе (Варух. 3, 38). Ибо весьма странно слышать, что Бог неприступный, неизреченный, непостижимый и равный Отцу, благоволил пройти чрез девическую утробу, родиться от жены, иметь предками Давида и Авраама. И что говорю: Давида и Авраама? даже, что еще удивительнее, тех жен блудниц, о которых мы недавно упоминали. Слыша сие, не представляй себе ничего низкого. Напротив тем больше дивись, что Сын безначального Отца, Сын истинный, благоволил называться сыном Давидовым, дабы тебя соделать сыном Божиим: благоволил иметь отцом Своим раба, дабы для тебя раба сделать Отцом Господа. Видишь ли в самом начале, каковы Евангелия. Когда ты слышишь, что Сын Божий есть сын Давидов и Авраамов, то уже не сомневайся, что и ты, сын Адамов, будешь сыном Божиим. Ибо Он не стал бы напрасно и попусту так уничижать Себя, если бы не хотел нас возвысить. Он родился по плоти, дабы ты родился Духом: ибо тем, что родился от жены, Он уподобился нам: а тем, что родился не от крови, не от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Святого Духа, предвещает о высшем и будущем рождении, которое намерен даровать нам от Духа. Таково же было и все прочее: таково было и крещение: оно имело нечто ветхое, и нечто новое. Ибо принять крещение от пророка, показывает нечто ветхое: а что сходит Дух, показывает нечто новое. Представь, что кто-нибудь, став между двумя человеками, стоящими друг от друга в отдалении, протянул к ним руки, одну к тому, другую к другому, и соединил обоих: так поступил Христос Сын Божий, соединяя ветхий завет с новым, божественное естество с человеческим. Свое с нашим, небесное с земным. Видишь ли блеск града Божия? Каким светом осиял тебя при самом входе! Как тотчас показал тебе Царя в твоем образе, точно посреди стана! Ибо в стане царь не всегда является в собственном величии: но часто, сложив порфиру и диадему, облекается в одежду воина. Впрочем земной царь так поступает для тою, чтобы, став известным, не привлечь к себе неприятелей: а Царь небесный напротив для того, чтоб сделавшись известным, не заставить врага бежать прежде сражения с Собою, и не привести в смятение Своих. Ибо Он старается спасать, а не страшить. Посему и назван сим именем: Иисус. Ибо имя Иисус есть не греческое, а еврейское: на греческом языке означает оно: Спаситель. А Спасителем Он называется потому, что спас народ Свой.

Видишь ли, как евангелист воскрилял слушателя, говоря обыкновенным образом, и однако ж всем нам показывая то, что выше всякого чаяния? и то и другое из сих имен было весьма известно иудеям. Так как надлежало совершиться необычайному, то предшествовали образы и самых имен, дабы тем заранее было отвращено всякое неприятное чувство от новизны. Так, преемник Моисеев, введший народ в обетованную землю, называется Иисусом. Вот образ, а вот и истина: тот ввел в землю обетованную, а сей ведет на небо, ко благам небесным: тот после смерти Моисея, а сей как царь вселенной. Но дабы ты, слыша имя: Иисус, не приведен был в заблуждение сходством имен, евангелист присовокупил: Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамля. Преемник Моисея не был сыном Давидовым, а происходил из другого калена.

Но почему евангелист не сказал прежде: сына Авраамова и потом уже: сына Давидова? Потому, что Давид был в особенной славе у всех иудеев, как по своей знаменитости, так и по времени, ибо умер не так давно, как Авраам. Хотя Бог дал обетование и тому и другому, но об обетовании, данном Аврааму, как о давнем мало говорили, а обетование, данное Давиду, как недавнее и новое, было у всех в памяти. Иудеи сами говорят: не от семени ли Давидова и от Вифлеемская веси, идеже бе Давид, Христос приидет (Иоан. 7, 42)? И никто не называл Христа сыном Авраамовым, а все называли сыном Давидовым.

Но из чего видно, спросишь ты, что Христос происходит от Давида: Он родился не от мужа, а только от Жены, а родословия Девы у евангелиста нет. Итак почему можем знать, что Христос был потомок Давида? Здесь встречаются два вопроса: почему не показано родословие Матери, и для чего упоминается об Иосифе, который не участвовал в рождении Христа? Одно кажется излишне, а другого недостает. Что же прежде нужно решить? То, происходит ли Дева от Давида? Слушай, Бог Гавриилу повелевает идти к Деве, обрученной мужеви, емуже имя Иосиф, от дому и отечества Давидова (Лук. 1, 27). Чего желать яснее, когда слышишь, что Дева была от дому и отечества Давидова?

Отсюда видно, что и Иосиф происходил из сего же поколения? ибо был закон, которым повелевалось брать жену не из иного, а из того же колена. А патриарх Иаков предсказал, что Христос произойдет от колена Иудова, говоря: не оскудеет князь от Иуды и вождь от чресл его, дондеже приидут отложеная ему (которому отложено): и той чаяние языков (Быт. 49, 10). Если же желаешь и другого доказательства, не будем в недостатке. У иудеев не позволено брать жены не только из другого колена, но и из другого рода, или племени. А посему ежели отнесем слова - от дому и отечества Давидова - к Деве, то сказанное будет несомненно: а ежели отнесем к Иосифу то сказанное о нем будет относиться и к Деве. Ибо ежели Иосиф был от дома и отечества Давидова: то взял он жену не из иного рода, а из того же, из которого происходит сам. Скажешь: а что, ежели он поступил против закона? Евангелист предупредил таковое твое возражение и засвидетельствовал, что Иосиф был праведен. Получив сведение о его добродетели, ты не можешь говорить, что он нарушил закон. Будучи столько человеколюбив и беспристрастен, что даже тогда, когда тревожило его подозрение, он не захотел подвергнуть Деву истязанию, нарушил ли бы он закон для плотского удовольствия? Стоя своим умом выше закона (ибо отпустить, и отпустить тайно, свойственно было человеку, стоявшему выше закона), сделал ли бы он что-нибудь беззаконное, и притом без всякой побудительной причины?

Но если бы евангелист представил родословие Девы, то его почли бы нововводителем: посему, дабы мы знали, кто была Мария и откуда происходила, и дабы в тоже время не был нарушен обычай, он представил родословие Ее обручника и показал, что он происходит из дома Давидова. Ибо когда это доказано, тогда в тоже время доказано, что и Дева была из того же рода. Можно привести и другую причину более таинственную, по которой умолчано о предках Девы; но теперь не время открывать ее потому, что уже много говорено. Итак окончив сим исследование наших вопросов, постараемся сохранить в твердой памяти то, что объяснялось для нас. Ежели все это сохраните в памяти, то возбудите во мне большую готовность к изъяснению последующего: если же оставите без внимания, и не удержите в памяти, то и у меня будет менее охоты изъяснять прочее. И земледельцу не охотно возделывать ту землю, на которой погибли прежде посеянные им семена. Посему прошу вас обдумать сказанное. От подобных размышлений происходит великое и спасительное благо для души. Ибо ими мы можем угодить Богу, и уста наши, при духовных беседах, не осквернятся укоризнами, срамословием и ругательством. Мы соделаемся страшны и для демонов, когда вооружим язык свой такими беседами. Мы в большей мере привлечем к себе благодать Божию, и взор наш соделается проницательнее в отношении к божественным предметам: ибо Бог дал нам зрение, уста и слух для того, чтобы все наши члены служили Ему, и чтоб мы непрестанно воссылали Ему благодарения. Как тело, наслаждаясь чистым воздухом, бывает здоровее: так и душа, питаясь сими размышлениями, становится умнее.

Не случалось ли тебе видеть, что из телесных глаз, когда они долго побудут в дыму, текут слезы, а на свежем воздухе, на лугах, при источниках и в садах, они делаются острее и здоровее? Тоже бывает и с зрением душевным. Если оно обращено на луг духовных писаний, то делается чистым, ясным и проницательным, так что может видеть наветы бесовские: а если остается в дыму житейских попечений, непрестанно будет испускать слезы, плакать в сем и будущем веке. Ибо дела человеческие подобны дыму, и ничто не причиняет столько болезни душевному зрению и не мутит его, как множество житейских попечений и пожеланий. Как обыкновенный огонь, охватывая вещество влажное и промокшее, производит большой дым: так и всякая похоть рождает большой дым и наводит тьму забвения, когда объемлет чью либо душу, страстную и слабую.

Итак мы непрестанно имеем нужду в молитвах и чтении божественного писания, дабы угасить огнь страстей и разогнать дым житейской суеты: ибо ничто не приносит столь великой пользы, как молитва и чтение божественного писания. если мы упражняемся в них с трезвенным умом. Это есть пища души, ее украшение, ее жизнь, врачевство и укрепление ума. Этим мы должны украшаться, этим должны возводить к совершенству слуг, детей, жен, друзей и врагов обращать в друзей. Так и великие мужи, други Божии, достигали совершенства. Давид, по своем грехопадении, как скоро внял славу поучения, тотчас показал в себе прекраснейший образец покаяния: и апостолы, при помощи слова Христова, соделались тем, чем были в последствии и обратили весь мир.

Но какая, скажешь, польза, когда иной слушает, но не исполняет того, что слышит? Не малая польза будет и от одного слышания. Узнаешь сам себя, вздохнешь, а может быть, дойдешь до того, что будешь исполнять слышанное. А кто не знает и того, что он согрешил, может ли перестать грешить? Может ли узнать свои грехи? Итак не будем пренебрегать слушанием св. писания. Не позволять себе видеть сокровища, чтоб не обогатились, это - умысел диавола. Он представляет нам, что (слушать Божий закон ничего не значит, опасаясь, чтоб, слушая его, мы не расположились исполнять его. Итак, зная этот пагубный умысел его, оградимся со всех сторон духовными песньми, молитвами и священным писанием, дабы, окружившись сим оружием, не только самим не попасть в плен, но и сокрушить его главу, а за сие увенчаться славными победными знаками и достигнуть будущих благ, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

Иисус Христово рождество сице бе. Скажи мне, о каком рождении говоришь ты? Ты уже сказал о предках. Хочу, говорит евангелист, сказать и об образе рождения. Видишь ли, как он возбудил внимание слушателя? Поелику намеревался повествовать о дивном таинстве, каково есть рождение от Девы: то сперва изобразил родословие и, желая покрыть сию тайну, упомянул о муже Марии, Иосифе. Теперь же повествует о самом рождении.

Обрученный бо бывши Матери Его Марии Иосифови. Не сказал: Деве, но просто: Матери, дабы речь была понятнее. Но приведя слушателя сперва в ожидание услышать нечто обыкновенное, и удержав его в сем ожидании, вдруг изумляет, изображая необыкновенное.

Прежде даже не снитися има, обретеся имущи во чреве от Духа Свята. Не сказал: прежде, нежели приведена была в дом к жениху: ибо Она уже жила у него в доме, так как древние имели обыкновение охранять обрученных в собственном доме, чему и ныне еще можно видеть примеры. Так и зятья Лотовы по обручении жили вместе с ним в его доме. Так и Мария жила в одном доме с Иосифом.

Вопрос: Почему не прежде обручения Она зачала во чреве?

Ответ: Я не напрасно говорил, что размышления сии, по свойству своему, весьма глубоки. Мы уже сказали, почему евангелист описывает родословие Иосифа, который нимало не участвовал в рождении Иисуса Христа. Теперь надобно открыть другую тайну, которая таинственнее и сокровеннее первой.

Вопрос: Что это за тайна?

Ответ: (Бог) не хотел, чтобы при самом рождении известно было иудеям, что Христос родился от Девы; и чтобы Дева пострадала от них. Впрочем не смущайтесь, если сказанное мною для вас странно: я говорю здесь не свои слова, но слова отцов наших, дивных и знаменитых мужей. Если Христос и многое первоначально скрывал, называя Себя сыном человеческим: если Он и не везде ясно открывал нам Свое равенство со Отцом: то чему дивиться, если Он и сие прикрыл, устрояя дивное и великое таинство?

Вопрос: Что же здесь дивно, скажешь ты?

Ответ: Дивно то, что Дева сохранена и избавлена от худого подозрения. Если бы иудеи знали об этой тайне в начале: то побили бы Деву камнями и осудили бы, как блудницу. Если уже и в таких случаях, коих примеры часто встречались им еще в ветхом завете, они обнаруживали свое беспокойство, и когда Христос изгонял бесов, называли Его беснующимся, когда исцелял больных в субботу, почитали Его противником Бога, хотя суббота и прежде часто была нарушаема: то чего не сказали бы, услышав, что Дева рождает? Им благоприятствовало бы и все предшествующее время, которое не представляет ничего подобного тому, что Дева родила. Если они и после стать многих знамений еще называли Его сыном Иосифа: то каким образом прежде сих знамений поверили бы, что Он родился от Девы? Посему-то и представляется родословие Иосифа, и он обручается с Девою. Если даже Иосиф, этот праведный и чудный муж, возымел помысл сомнения касательно Девы, и многое нужно было, чтобы удостовериться ему в событии, если и для него нужно было явление ангела, видение во время сна и свидетельства пророческие: то как могли принять сию тайну иудеи, которые были лукавы и развращены? Посему и апостолы не говорили часто о рождении Его, но о воскресении многократно возвещали. Даже сама Матерь Его не дерзала объявлять о сем. Посмотри, что говорят Она Ему самому: се Аз и отец Твой искахом Тебе (Лук. 2, 4§). Потому что, если бы сие последнее было заподозрено, то Его не стали бы почитать сыном Давидовым, а от непризнания Его сыном Давидовым произошло бы много и других зол. Посему к ангелы не всем сказывают об этом рождении, а объявили одной Марии и Иосифу: когда же благовествовали пастырям о рождшемся Младенце то не присовокупили, что Он родился от Девы.

Так, когда Иосиф удостоверился, что Рождшееся от Духа есть Свята: то, устранив всякое подозрение, не только не отсылает Ее от себя и не бесчестит, но принимает и оказывает Ей услуги во время беременности и благоговейно чтит Ее. Явно, что, не будучи твердо удостоверен в зачатии по действию Святого Духа, не стал бы держать Ее у себя и служить Ей. Притом, весьма выразительно сказал евангелист: обретеся имущи во чреве, - как обыкновенно говорится о происшествиях особенных, случающихся сверх всякого чаяния и неожиданных. Итак не простирайся далее, не требуй ничего больше сказанного и не спрашивай: каким образом Дух образовал Младенца в Деве? Ибо ежели при естественном действии невозможно объяснить способа сего образования: то как можем мы, жители земли, объяснить сие, когда чудодействовал Дух, и когда это таинство недоведомо для самих ангелов? И дабы ты не беспокоил евангелиста и не утруждал его частыми вопросами о сем, он освободил себя от всего, наименовав совершившего чудо. Ничего, говорит, больше не знаю, а знаю только, что Рождшееся в Ней рождено от Духа. Устыдитесь вы, желающие постигнуть сверхъестественное рождение! Ибо ежели никто не может изъяснять того рождения, о котором есть тысячи свидетелей, которое за столько веков предвозвещено, которое было видимо и осязаемо: то крайне безумны те, которые с любопытством исследуют и тщательно стараются постигнуть то высшее, неизреченное рождение. Ни Гавриил, ни Матфей не могли ничего более сказать, кроме того что Рождшееся от Духа есть: но как и каким образом родилось от Духа, сего не объяснил ни тот ни другой: потому что это было не возможно. Не думай также, что ты все узнал, когда слышишь, что Христос родился от Духа. При таком сведении мы еще многого не знаем, например: как Невместимый вмещается в утробе? как все Содержащий рождается от Жены? как Дева рождает и остается Девою? как Он именуется происшедшим от корене Иессеева? как именуется жезлом? Сыном человеческим? Цветом? как и Марию назвать материю? как сказать, что Христос произошел от семени Давидова? воспринял зрак раба? как Слово бо плоть бысть (Иоан. 1, 14)? как Павел говорит римлянам: от нихже Христос по плоти, сый над всеми Бог (Рим. 9, 5)? Из сих слов и из многих других видно, что Христос произошел от нас, от нашего состава, из девической утробы, а каким образом, того не видно. Итак и ты не разыскивай, но верь тому что открыто, и не старайся постигнуть то, что умолчано.

Иосиф же муж Ея, праведен сый, и не хотя ее обличити, восхоте тай пустити ю. Сказавши, что Рождшееся в Деве есть от Духа Святого и зачато без плотского совокупления, он приводит на сие новое доказательство, чтобы кто либо не вопросил: откуда это известно? кто видел, и кто слышал, чтобы когда либо рождала Дева? Посему, дабы никто не подозревал, что евангелист, желая возвысить Учителя, пишет сие, он приводит в удостоверение слова Иосифа, который тем самым, что с ним происходило, утверждает в нем веру в сказанное. Указывая на сего свидетеля, евангелист как бы так говорил: ежели ты не веришь мне и подозреваешь мое свидетельство, то поверь сему праведному мужу.

Иосиф же муж ее праведен сый. Здесь он называет праведным того, который имеет все добродетели. Иосиф, будучи праведен, то есть, добр, кроток, истинен, восхоте тай пустити ю. Для того евангелист описывает случившееся прежде, чем узнал о том Иосиф, чтобы ты не сомневался в происшедшем после того, как узнал он. Хотя подозреваемая не только заслуживала обличения, но закон повелевал даже наказать Ее: впрочем Иосиф избавил Ее не только от большего, но и от меньшего, то есть, от стыда, не только не хотел наказать, но не захотел и обличить. Не признаешь ли в сем мужа мудрого и свободного от мучительной страсти? Вы сами знаете, что такое ревность. Посему-то вполне знавший оную пророк сказал: исполнена бо ревности ярость мужа ея, не пощадит в день суда (Притч. 6, 34). И: жестока яко ад ревность (Песн. Песн. 8, 6). Мы знаем, что многие лучше готовы лишиться жизни, нежели впасть в подозрение ревнивости. А здесь было подозрение, когда Дева изобличалась ясными признаками беременности: но Иосиф был столько праведен и чужд страсти, что не захотел причинить Деве даже и малейшего огорчения. Поелику оставить Ее у себя казалось противным закону, а обнаружить дело и представить Ее в суд, значило предать Ее на смерть: то он не сделал ни того, ни другого, но восхоте тай пустити ю. Он поступил выше закона, обнаруживая свою добродетель: ибо по пришествии благодати, надлежало явиться многим знамениям высокой мудрости и жизни. Как солнце, не показавши еще лучей, издали освещает зарею большую часть вселенной: так и Христос, имея воссиять от ложесн Девы, прежде нежели родился, уже просветил всю вселенную. Посему-то еще до рождения Его, пророки и жены предсказывали будущее. И Иоанн, еще не выйдя из утробы, взыгрался во чреве. Посему и Иосиф показал здесь великую мудрость: ибо не обвинил и не укорил Девы, а только намереваются отпустить Ее. Когда же дела находились в таком положении, и он был в затруднении относительно своих обязанностей, является ангел и разрешает все недоумения. Здесь достойно исследования то, почему ангел не пришел прежде сего, когда Иосиф не имел еще таких мыслей: но явился, когда он уже помыслил.

Сия же ему помыслившу, се ангел Господень во сне явися ему, говорит евангелист. Почему Дева, слышавшая прежде от ангела благовестие, не открыла ему сего, и, видя обручника в смущении, не разрешила его недоумения? Почему и ангел не сказал Иосифу прежде его смущения? Для чего не сказал, говоришь ты? Для того, чтоб и Иосиф не обнаружил неверия, и с ним не случилось того же, что с Захариею. Не трудно поверить делу, когда оно уже пред глазами. По сей же причине молчала и Дева: ибо думала, что не уверит жениха, сказавши о необыкновенном деле, а напротив более огорчит его, подав мысль, что прикрывает сделанное преступление. Ежели сама Она, когда должна была принять толикую благодать, судить по-человечески и говорить: како будет cue, идеже мужа не знаю (Лук. 1, 34): то гораздо более усомнился бы Иосиф, особенно когда услышал бы о сем от подозреваемой жены. Посему Дева во все не объявляла ему, а когда потребовали обстоятельства, явился ангел. Сия же ему помыслившу, се ангел Господень во сне явися ему. Примечаешь ли скромность мужа? Не только не наказал, но и не сказал никому, даже самой подозреваемой: а только размышлял с собою! И не сказано, что он хотел изгнать Ее, но отпустить: столько он был кроток, милостив и добросердечен!

Вопрос: Но для чего не наяву пришел ангел к Иосифу, как являлся пастырям, Захарии и Деве?

Ответ: Потому что Иосиф имел много веры и не нуждался в таком явлении. Для Девы нужно было необыкновенное явление прежде события, потому что благовествуемое было весьма важно, - важнее возвещенного Захарии: а пастыри были люди простые, и потому имели нужду в более явственном явлении. Но Иосиф, как муж благоразумный, готов был к вере, и если бы только явился кто-нибудь и наставил его: то он легко принял бы откровение: посему и явился ему ангел во сне.

Иосифе, сыне Давидов, не убойся прияти Мариам жены твоея. Тотчас приводит ему на память Давида, от которого должен был произойти Христос, и не дает ему оставаться в смущении, наименованием предков напомянув об обетовании, данном всему роду. Сказавши же не убойся, показывает, что Иосиф боялся оскорбить Бога, содержа в доме как бы прелюбодейную. Изрекши же имя Марии - Девы, Ангел не остановился на сем, но присовокупил: жены твоея. Сим именем он не назвал бы Ее, если бы Ее девство было растлено. Женою же называет здесь обрученную. Что значит: прияти? То есть, удержать у себя в доме: ибо Иосиф мысленно уже отпустил Деву. Ее, говорит ангел, поручает тебе Бог, а не родители: поручает же не для брака, но чтобы жить вместе с Нею, вручает, объявляя о том чрез меня. Как Христос после поручил Ее ученику, так ныне поручается Она Иосифу. Ибо, говорит. Она не только чиста от беззаконного смешения, но и зачала во чреве сверхъественно. Посему не только отложи страх, но и возрадуйся.

Родшеебося в Ней от Духа есть Свята. Дивное дело, превосходящее человеческое разумение и превышающее законы природы!

Вопрос: Чем уверится муж, не знавший сего?

Ответ: Открытием прошедшего, говорит ангел. Ибо для того он обнаружил все, что происходило в уме его, чем он был смущен, чего боялся и на что решался, дабы чрез сие уверить и в этом, или лучше, уверить его не только прошедшим, но и имеющим быть после сего.

Родит же сына, и наречеши имя Ему Иисус. Поелику Родшееся от Духа есть Свята: то не подумай, что ты устранен от служения при воплощении Его. Хотя ты не имеешь никакого участия в рождении, однако ж преимущество дать имя рождаемому я предоставляю тебе: ты наречеши имя Младенцу. Хотя Он не твой сын, но ты будь Ему вместо отца. Потом, дабы кто либо не заключил из сего, что Иосиф есть отец, послушай с какою осторожностию ангел говорит далее. Родит же сына. Не сказал: родит тебе, но выразился неопределенно: родит. Ибо Мария родила не ему только, но целой вселенной. Для того и имя принесено ангелом с небес, указывающее на божественное естество: ибо еще прежде рождения ангел возвещает в сем имени о благах, какие дарованы будут Родившимся всему миру.

Вопрос: Какие эти блага?

Ответ: Освобождение от грехов и спасение.

Той бо спасет люди своя от грех их. В сих словах показывается, как высоко это спасение: ибо благовествуется освобождение не от чувственных браней, ни от плена варварского, но, что гораздо важнее сего, освобождение от грехов, от которых прежде никто не мог освободить.

Вопрос: Для чего же сказано: люди своя. а не присовокуплено: и вся языки?

Ответ: Для того, чтоб иудеи, слыша о язычниках, не соблазнились. Но сведущему дано разуметь и о язычниках: потому что люди Его - не одни иудеи, но и все приходящие к Нему и приемлющие от Него познание тайны Его.

Той бо спасет люди своя от грех их. Здесь ангел показывает, что Рождающийся есть Сын Божий: ибо, кроме божественного существа, никто другой не может отпускать грехов.

Итак, получив такой дар, примем все меры, чтобы не поругать толикого благодеяния. Ежели грехи наши достойны были наказания и прежде сей чести, то тем более после сего неизреченного благодеяния. И это говорю теперь не без причины, но поелику вижу, что многие после крещения живут небрежнее некрещеных, и даже не имеют никакого признака христианской жизни. Посему ни на торжище, ни в церкви не скоро различишь, кто верующий, и кто неверующий: разве только когда, присутствуя при совершении таинств, увидишь, что одни бывают высылаемы, а другие остаются в храме. Но надлежало бы отличаться не по месту, а по делам: ибо достоинства внешние обыкновенно познаются по внешним признакам: а наши достоинства надобно распознавать по душе. Верующий должен быть виден не только по причащению святых таин, но и по новой жизни и богоугодным делам. Верующий должен быть светильником мира и солью земли. А ежели ты не светишь и себе, не предотвращаешь и собственной гнилости; то по чему нам узнать, что ты истинный христианин и достойно причащаешься святых таин? Но причащаясь только по обычаю, ты уготовляешь душе своей многая муки. Верующий должен блистать не тем одним, что получил от Бога, но и тем, что сам прибавил к тому: надобно, чтобы он по всему был виден: и по поступи, и по взору, и по виду, и по голосу, а более всего по добрым делам. Сказал же я о сем для того, чтобы нам творить добрые дела не для показа, а для пользы тех, кто смотрит на нас, и украшать себя ими для угождения Богу. А теперь, с которой стороны ни стараюсь распознать тебя, везде нахожу тебя в противоположном состоянии. Хочу ли заключить о тебе по месту? - я вижу тебя на конских ристалищах, и в театрах: вижу, что ты проводишь дни в беззакониях, составляешь злые толки в худых сходбищах, и сообщаешься с людьми развратными. Хочу ли заключать о тебе по виду твоего лица? - опять вижу, что ты непрестанно смеешься и рассеваешься, подобно развратной блуднице, у которой никогда не закрывается рот. Стану ли судить о тебе по одежде? - вижу, что ты наряжен ничем не лучше комедианта. Или - по спутникам твоим? - ты водишь за собою тунеядцев и льстецов. По словам? - слышу, что ты не произносишь ничего здравого, дельного, полезного в нашей жизни. По твоему столу? - здесь открывается еще более причин к осуждению. О подобных таким людях говорит апостол: имже бог чрево (Филип. 3,19).

Итак скажи мне, по чему могу узнать, что ты верный христианин, когда все исчисленное мною и другое многое уверяет в противном? и что говорю: верный христианин? даже и того, человек ли ты, не могу узнать подлинно: ибо стучишь ты ногою как осел: скачешь как вол, ржешь на женщин как конь: объедаешься как медведь: насыщаешь тело как лошак: злопамятен как верблюд: хищен как волк: сердит как змея: язвителен как скорпион: пронырлив как лисица: хранишь в себе яд злобы, как аспид и ехидна: враждуешь на братьев, как демон лукавый. Как я могу счесть тебя за человека, не видя в тебе свойств естества человеческого? ища образа верного христианина, не могу найти разности даже между человеком и зверем. Чем же назову тебя? зверем? Но у каждого зверя один какой-нибудь из сих пороков; а ты, совокупив в себе все означенные пороки, далеко превосходишь их своим неразумием. Назову ли тебя демоном? но демон не служит неистовству чрева и не жаждет денег. А когда в тебе больше пороков, нежели в зверях и демонах: то скажи мне, как могу назвать тебя человеком? Если же нельзя назвать тебя человеком: то как назову тебя верным? А что всего хуже, находясь в столь худом состоянии, мы и не думаем о безобразии своей души, не имеем и понятия о ее гнусности.

Итак, умоляю вас, не оставайтесь зверями! Ежели и раб не входит в дом Отца: то как можешь вступить в двери Его ты, будучи зверем? И что говорю: зверем? такой человек хуже всякого зверя. Зверь хотя по природе дик, однако часто посредством человеческого искусства делается кротким. А ты изменяешь природное им зверство в несвойственную их природе кротость, а свою природную кротость изменяешь в неестественное тебе зверство! Дикого по природе делаешь смиренным: а себя, кроткого по природе, против природы делаешь диким. Льва укрощаешь и делаешь ручным, а своему телу попускаешь быть неукротимее льва! В отношении к укрощению зверей - два затруднения, препятствующие их укрощению: во-первых то, что зверь лишен разума: во-вторых то, что зверство в нем есть природное свойство. Не смотря на это, по избытку данной тебе от Бога мудрости, ты преодолеваешь их природу. Как же ты, преодолевая в зверях природу, в себе самом, по собственной воле, не сохраняешь природного добра, данного тебе от Бога? Если бы Бог заповедал тебе сделать кротким другого человека, ты не почел бы Его заповеди невозможною, хотя и мог бы Ему возразить, что ты не господин чужой воли, и что он не зависит от тебя. Но теперь, когда Он убеждает тебя укротить собственного твоего зверя, над которым ты полный господин: то чем можешь оправдаться, не укрощая своей природы? Какое можешь представить извинение, когда из льва делаешь человека, а сам из человека делаешься львом? Диких зверей доводить до одинакового с человеками благородства, а себя самого низвергаешь с царского престола? Знай, если желаешь, что гнев есть зверь и лев.

Посему, возлюбленный, сколько другие усиливались над укрощением львов, столько и ты с усердием старайся соделывать себя тихим и кротким: ибо и гнев имеет страшные зубы и когти. Если не укротишь его; то он погубит все добрые дела твои. Он не только вредит телу, но, и еще более, расстраивает здравие души, поедая, терзая, растлевая всю силу ее: ибо каждая страсть, оставаясь в душе, немилостиво поедает нас каждый день. Лев, когда насытится, уходит: а страсти никогда не насыщаются и не отступают, доколе не отдадут пойманного ими человека диаволу.

Я говорю это не только о гневе, но и о всех других страстях: кто какою страстию увлекается, тот от нее и погибает. Мы увлекаемся не одною какою либо страстью, но постоянно служим многим страстям: и похищаем чужое, и обижаем, и собираем неправедное богатство, и презираем нищих и убогих, и ненавидим ближнего, и предаемся тщеславию, желая у всех быть в славе. Но для души нет никакой пользы от этой славы: ибо она тщетна: она потому и названа тщеславием, что ничего не приносить. Ежели презришь всю суету мира, будешь драгоценнее целого мира, подобно тем святым, ихже не бе достоин (весь) мир (Евр. II, 38). Итак, чтобы тебе соделаться достойным царства небесного, презирай настоящее. Тогда и здесь получишь большую славу и насладишься будущими благами, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава в бесконечные веки. Аминь.

БЛАЖЕННОГО ФЕОФИЛАКТА, АРХИЕПИСКОПА БОЛГАРСКОГО,
ТОЛКОВАНИЕ СВЯТОГО ЕВАНГЕЛИЯ ОТ МАТФЕЯ.

Той бо спасет люди своя от грех их. Имя Иисус не греческое, но еврейское, и означает Спаситель: Той бо, сказано, спасет люди своя - народ не только иудейский, но и языческий, который несомнительно уверует и сделается Его народом. От чего спасет: не от войны ли и плена? - нет, но от грех их. А это явно показывает, что имеющий родиться есть Бог, ибо прощать грехи свойственно одному Богу.

Cue же все бысть, да сбудется, реченное от Господа пророком глаголющим. Не думай, будто это недавно стало угодно Богу; - нет, давно, прежде век: ибо ты, Иосиф, как воспитанный в законе, знаешь пророков: вникни, что сказал Господь. Не сказал: реченное от Исаии, но от Господа, ибо не человек, а Бог говорил устами человека, посему пророчество и достоверно.

Се Дева во чреве приимет. Евреи говорят, что у пророка стоит не дева, но молодая женщина. На это надобно сказать, что в Св. Писании, юная женщина и дева - одно и тоже, ибо оно молодою и девою называет ее по ее нерастлению. Притом, если бы родила не дева, то как это могло бы быть знамением и чудом? ибо вот что говорит Исаия: сего ради даст Господь Сам вам знамение (Ис. 6, 14).

Вопрос: Какое знамение?

Ответ: се Дева во чреве зачнет, и родит. Посему если бы родила не дева, то не было бы и знамения. Итак евреи злонамеренно искажают Писание и вместо дева ставят молодая. Впрочем молодою ли женщиною, или девою называет Ее пророк, все должно в Родившей разуметь деву, дабы это было знамением, то есть, чудом.

И родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил: еже есть сказаемо, с нами Бог. Евреи говорят: почему же родившийся назван не Еммануилом, как сказал ангел Иосифу, а Иисусом Христом? на это скажи им, что пророк не сказал: наречешь, но - нарекут, то есть, самые дела покажут, что Он Бог, живущий с нами: ибо Св. Писание дает имена от дел, как например: нарцы имя ему: скоро плени, нагло расхити (Ис. 8, 3): но где кто-нибудь назван таким именем? Поелику же как только родился Господь, как бы расхищено и пленено стало обольщение: то и говорится, что Он так назван по делам Его. Еммануил же еврейское имя и значит с нами Бог.

Востав же Иосиф от сна, сотвори, якоже повеле ему ангел Господень. Что же сотворил, восстав от сна? И прият жену свою. Евангелист постоянно называет Марию женою Иосифа, устраняя худое подозрение, и сказывая, что Она была женою не другого кого, а его. Заметь благоразумие Иосифа! Он тотчас удостоверился и, приняв Деву, стал служить Ей со страхом.

И не знаяше Ея, дондеже роди: то есть, никогда не совокуплялся с Нею: ибо слово дондеже означает здесь не то, будто только до рождества не знал Ее, а потом познал, но то, что совершенно никогда не познавал Ее. Писание часто так выражается. Так сказано: не возвратися вран в ковчег, дондеже изсяче вода от земли (Быт. 8, 6): но он не возвращаются и после сего. Еще, Господь сказал: с вами есмь во вся дни до скончания века (Матф. 28, 20). А после скончания разве не будет? Тогда тем паче будет с нами бесконечно. Так и здесь под словами - дондеже роди - разумей: не знал ее ни прежде, ни после рождения, подобно как и Господь будет с нами не только до скончания, но и, тем более, по скончании века. Да и как Иосиф прикоснулся бы к Пресвятой, когда совершенно знал ее неизреченное рождение?

Сына своего первенца. Называет Его первенцем не потому, будто был у Нее еще другой какой либо сын, но просто потому, что Он первый родился и притом единственный: ибо Христос есть и первородный, как родившийся первый, и единородный, как не имеющий брата.

И нарече имя Ему Иисус. Иосиф и здесь показывает свое послушание, потому что он исполнил все, что сказал ему ангел.