Раушенбах Б.В, академик - Пристрастие - С точностью до моральных принципов

Политическая жизнь в современной России и практика хозяйствования наводят на самые грустные мысли. Если начать с политической жизни, то поражает ее неопределенная пестрота. Формально существует множество партий, о которых рядовому жителю страны практически ничего не известно и влияние которых исчезающе мало. Единственное исключение — коммунистическая партия, да и она объединяет самые разнородные течения и поэтому не способна четко сформулировать свою доктрину.

Конечно, любое подлинное движение за социальные изменения подразумевает множество оттенков мировоззрения. Поэтому вполне естественна та многоголосица, которую мы сегодня наблюдаем в общественной жизни. Все поднялось, всколыхнулось, поскольку рухнул режим жесткой, регламентирующей власти, при которой никаких отклонений от единой "правильной" линии не могло быть. Появилась масса движений, масса программ. Большинство из них не вечны, постепенно они отомрут, их сторонники будут представлять секты, на бормотание которых никто уже не будет обращать внимание.

Плохо то, что сегодня у каждой группы свои "великие" цели, что все они сильны своей критикой и кроме банальных призывов — надо жить лучше, красивее и веселее — они ведь ничего предложить не могут. Надо надеяться, что постепенно положительные программы выработаются и вокруг них объединятся люди. Но главные задачи в одном государстве должны быть едины, иначе оно погибнет. В Соединенных Штатах Америки, к примеру, фактически две партии (демократы и республиканцы) и соответственно две программы, но у них одна стратегическая цель, они едины в стремлении к благоденствию, величию страны, ее промышленной и военной мощи. Драка идет по мелким вопросам тактики. Аналогично и в Англии (лейбористы и консерваторы), и в Германии (христианские демократы и социал-демократы). В свое время, лет двадцать-тридцать назад, я говорил в шутку своим друзьям: нам надо иметь две партии с единой стратегической целью — коммунистическую партию "Спартак" и коммунистическую партию "Динамо". Обе имеют свои программы, своих болельщиков, свою тактику, а о главном не спорят. Оппозиционер у власти должен быть обязательно. При такой двухпартийности рашидовщина была бы невозможна, его проделки немедленно были бы описаны в оппозиционной печати.

Вероятно, со временем сегодняшняя пестрота мелких политических партий исчезнет, и мы будем выбирать из двух почти одинаковых (по программам) партий то одну, то другую, чтобы каждая из них не слишком долго была у власти и не "зажиралась". Но это в будущем. А сегодня не мешает разобраться в существующих партиях. Почти все они называют себя "демократическими", однако у них довольно странные представления о демократии. Эксцессы, которые у нас сейчас происходят и в которых задним числом обвиняют Горбачева и перестройку, объясняются тем, что у нас сейчас берет верх не демократия, а анархия. Демократия это власть большинства, а все нынешние движения действуют по принципу батьки Махно: я хочу — я имею право. Демократия не бывает без терпимости и взаимоуважения, мы же наблюдаем совершенно обратное. Более того, пробным камнем демократии является гарантия прав меньшинства — здесь я имею в виду не только политические течения, но и национальные проблемы. Не может быть полной или неполной демократии. Мера свободы должна быть, но она определяется уголовным кодексом: я свободен с точностью до уголовного кодекса. И второе — более тонкая и важная мера свободы,— с точностью до моральных принципов.

А о каких принципах может идти речь, если, скажем, в России происходит всеобщее воровство и сопутствующая ему всеобъемлющая коррупция? И то и другое считается правящими страной нормальным явлением. Во всяком случае, я не знаю громких судебных процессов по таким поводам. Так, как воруют сейчас, никогда еще не воровали, побиты все рекорды. Ведь сейчас мы продаем огромное количество нефти, и те миллиарды, которые за нее получаем (я не говорю ничего нового, все это написано в газетах), больше всех жалких кредитов, которые нам отпускает Международный валютный фонд. Но эти миллиарды не приходят в Россию, они остаются на Западе, потому что ловкие люди сумели сделать их частными. Значит, этими нашими деньгами финансируется развитие американской, немецкой, французской, японской и еще какой-то промышленности, но — не российской! То есть наши "новые русские" сейчас очень щедро финансируют развитие западной промышленности, не в свою страну вкладывают капиталы. Как же тогда будут развиваться отечественные промышленность и наука? Значит, плевать на свое? Руководители нашей страны ведут себя так, как если бы они рассчитывали пробыть у власти не больше, чем пару лет, как временщики.

Не могу не перечислить, хотя и в некоторой степени повторяюсь, что в 1918-1919 годах Ленин организовал ряд научных институтов, в том числе ЦАГИ, Ленинградский физико-технический, из которого вышли И.В.Курчатов, П.Л.Капица, Н.Н.Семенов, Сельскохозяйственную академию, в которой потом работал Н.И.Вавилов, и многие другие; эти огромнейшие институты создавались, когда, казалось бы, никаких надежд на будущее не было, положение в стране было хуже, чем сейчас (сегодня — маленькая Чечня, а тогда полстраны было в огне гражданской войны). Но Ленин, тем не менее, смотрел, что будет через 20-30 лет, вот что его волновало, а наших сегодняшних руководителей, судя по тому, как они себя ведут, это совершенно не волнует.

Кстати, Ленин не только организовывал институты, он, например, лично установил специальную персональную пенсию Циолковскому. Сталин тоже продолжал финансировать науку, он был безнравственный человек, просто преступник, при нем хватали крупных ученых и ни за что ни про что расстреливали или бросали в лагеря, но и он понимал: без науки нельзя. И если кого-то хватали, то на его место сразу приходил другой — работа-то продолжалась.

В середине 30-х годов нашу страну посетила независимая комиссия Рокфеллера, организовавшего благотворительный фонд, который предполагал финансировать науку слаборазвитых стран. Доклад комиссии был опубликован, и в нем вывод: наука в Советской России финансируется лучше, чем в Западной Европе, и помогать ей, поэтому не надо. Понимаете, не потому не надо, что идеологический противник, а потому, что финансируется настолько хорошо, что на Западе такого и не снилось. Значит, и Сталин, несмотря на свою бессмысленную жестокость, считал, что стране наука нужна, и смотрел вперед.

Еще пример. Академик Павлов, великий физиолог, совершенно открытый, откровенный антисоветчик, все делал наперекор существующей власти. Когда у нас ввели рабочую пятидневку (был такой период в начале первой пятилетки), он у себя в институте оставил семидневку. Когда стали закрывать церкви, он вошел в число десяти прихожан ближайшего храма, которые председательствовали в общине. И ему все прощалось. Не знаю, почему, наверное, слишком крупная была величина. Так вот именно он, несмотря на свои антисоветские настроения, высказывания и действия, сказал, что государство так финансирует науку и ученых, что, мол, не знаю, как и отблагодарить.

А сейчас руководители страны — временщики — позволяют уходить миллиардам из России на Запад, практически прекратили поддержку науки (о новых институтах, по примеру Ленина, смешно и думать). Это и многое другое ведет к тому, что Россия может и "загнуться". Ведь история показывает, что есть страны и культуры, которые живут очень долго, а есть — которые умирают. Китай, например, живет уже несколько тысяч лет, практически не меняясь, если не брать XX век. А есть государства, скажем, как античная Греция или Римская империя, которые вспыхнули и исчезли. И поэтому я не вижу ничего противоестественного в том, что мы тоже исчезнем, хотя мне этого очень не хочется. Скорее мы из сверхдержавы превратимся в страну типа, условно говоря, Аргентины, где, по их выражению, имеются "жирные коты" вроде наших "новых русских". Так вот "жирные коты" зарабатывают огромные деньги на всяких торговых фокусах и живут за счет постоянного падения жизненного уровня населения. Им так удобнее, потому что цель "жирного кота" — все время жить, как жирный кот. Поэтому если мы пойдем по "аргентинскому пути', а сейчас делается все, чтобы это было именно так, то, конечно, никакой своей науки, своей промышленности нам не нужно, ничего нам не нужно. Зачем наука и благосостояние отечества жирным котам? Вот Россия, в прошлом великая держава, и "загнется", и превратится в державу "жирных котов".

Меня лично вдохновляет путь Китая. Мы начали с одинаковых условий — полная коллективизация, полный развал сельского хозяйства, существование казенной государственной промышленности, управление из единого центра. Пришло время, когда надо было проводить реформы — и у нас, и там. Там нашелся умный человек Дэн Сяопин, который понял, как надо реорганизовать страну. Он сказал, что реформы можно провести за 50 лет, у нас же сказали за 2-3 года и даже... за 500 дней! Не кидаясь лозунгами, Дэн Сяопин построил стратегию так, чтобы каждый следующий год люди жили лучше, чем в предыдущем. "Обвалов" не было, не было никаких "шоковых терапий", просто каждый следующий год они жили лучше, чем предыдущий. Китайцы очень довольны и, по их понятиям, живут сейчас хорошо. Десять лет назад, кстати, они жили хуже нас (я имею в виду интеллигенцию), с одной, правда, важной оговоркой: они получали маленькую зарплату, жили в паршивых квартирах, но зато лаборатории у них уже тогда были обставлены самой последней американской и японской техникой. Значит, Дэн Сяопин понял: первое — что каждый год для народа должен быть лучше предыдущего, что науку надо поддерживать и щедро финансировать, и второе — надо вводить демократию постепенно в специальных районах и постепенно увеличивать число таких районов. Что у них и происходит. И главное, Дэн Сяопин понял то, чего не понял Горбачев: при таких крутых поворотах надо не ослаблять центральную власть, а усиливать ее. Горбачев сделал ошибку, решив, что "освобожденный народ" (прежде всего руководители на местах, в областях) все сделает сам, воодушевится и побежит в новую жизнь. А побежал? Воровать. А не туда, куда имел в виду Михаил Сергеевич.

И когда вспоминают о расстреле студентов на площади Тяньаньмэнь, то я считаю, что это не такой простой вопрос, это повод для размышлений. Дэн Сяопин и его последователи решили, что лучше жестоко остановить митинг на площади, предупредив тем самым начало возможной гражданской войны. Ведь если бы китайцы начали воевать друг с другом, это была бы гибель страны. Они поняли, что реформы можно провести только постепенно ("тише едешь — дальше будешь") и путем усиления центральной власти, которая должна со временем отмереть сама. Сейчас Китай таков, что уже и Япония разевает от изумления рот, он ее явно обставляет. Идет совершенно бешеное развитие страны, темпы роста промышленности просто невероятные, качество продукции растет.

В Китае сохранился порядок потому, что Дэн Сяопин людей не "распустил", поняв, что во время крутых поворотов надо удерживать страну в рамках, заставлять людей делать то, что надо. Правда, у него был гениальный план, просто гениальный — сейчас я так считаю.

Не хочу сказать, что мы должны были повторять Китай, мы другая страна, и у нас другие условия. Но как в математике есть доказательство существования, когда ты еще не знаешь, как сделать, но знаешь, что решение есть, так и Китай дал доказательство существования иного решения, чем "шоковая терапия", то, что сделал у нас Гайдар, что было и в Польше. Наш путь должен был быть другим, это очевидно, и нужно было, чтобы у нас появился свой Дэн Сяопин, который бы понял, как.

У Дэн Сяопина идея была — сделать Китай великой державой, ни в чем не уступающей Японии и другим западным странам. Для проведения такой идеи и необходима была железная политика. Сейчас, например, так как в Китае образовался слой богатых китайцев ("жирные коты" там тоже появляются), очень строго следится за тем, чтобы не расцвела коррупция, и мы в прессе читаем, что там зарвавшихся функционеров расстреливают. А сколько у нас наказано взяточников из верхнего эшелона власти? Ни одного.

Таким образом, нужно жестко проводить политику, спланированную на 50 лет, поэтапную, естественно, с коррективами, с уточнениями. У нас был выход из положения, но он, к сожалению, потерян. А сейчас у меня самые мрачные представления об уровне понимания ситуации теми людьми, которые руководят нашей страной. Они явно не знают, что делать. Я тоже не знаю, но я — обычный обыватель, понимающий в своем деле, может быть, в математике. Однако очень жаль, что люди, считающие своим делом политику, не понимают в своем деле.

Что же у нас строится? Бытует глупое выражение "мы строим капитализм", и все его повторяют. Это совершенная чепуха, никакого капитализма в этом смысле слова, который придавали ему Маркс и Ленин, в мире уже нет. Эта эпоха, точно по предсказанию Ленина, закончилась в 30-е годы. Сейчас то, что на Западе — рыночное хозяйство, — можно, конечно, называть капитализмом, но серьезные экономисты его так не называют. Самого главного для капитализма нет — беспощадной эксплуатации рабочего класса. Сейчас на Западе плановое ведение хозяйства (это они переняли у нас) и социальные гарантии, которые обеспечивают все, за что боролись социалисты начала века.

Мнение о том, что мы строим капитализм, очень выгодно нашим "жирным котам", потому что дает им основание для своей "деятельности". Даже Познер (мне он очень нравится) в одной своей передаче сказал: это, мол, нормально, в период первоначального накопления капиталы всегда идут воровские, возьмите американских магнатов — все вначале были разбойниками... Но это же вначале! У нас ведь никакого первоначального накопления не нужно: во-первых, никакого капитализма мы не строим, во-вторых, начальный капитал уже создан — стоят заводы, стоят фабрики. Просто "брать" надо; и больше ничего. И мнение, что мы строим капитализм, а его всегда нужно начинать с воровства, неверно, но очень выгодно тем, кто разворовал государственную собственность.

Недавно я читал, что какой-то завод был у нас приватизирован и оценен в миллион долларов, условно говоря. Но вот интересная деталь: на этом заводе есть станок, который стоит четыре миллиона долларов. Вот так происходит у нас "приватизация"...

Несколько слов о нравственности. Как-то я выступал с "Воскресной нравственной проповедью" по телевидению, было у них такое начинание, на мой взгляд, не совсем удачное, и понял после этого, что молодежь, которой в основном и адресованы такие передачи, вполне равнодушна к призывам с экрана — попросту выключает телевизор. Меня лично это не трогает, пусть молодые выбирают и ищут свое, но надо, чтобы это было действительно свое. Беда в том, что у молодежи нет своего. Все заимствованное, все новинки, как правило, далеко не лучшие и не первой свежести, готовыми берутся с Запада. Меня волнует отсутствие чувства гордости, так свойственное молодым, идущим в мир с надеждами, с мечтами, с желанием жить по-новому, лучше. Несколько лет назад я был в Испании, и что меня больше всего поразило? Не архитектура, не природа, а поведение испанцев. Какой это гордый народ! И гордость у них проявляется не в том, что они выясняют: а ты кто такой? Они счастливы, что они испанцы, им нравится все испанское. А на рок, американское тряпье, французскую парфюмерию им наплевать. Испанки не употребляют косметики, не носят ультрамодные, кричащие одежды и этим сразу выделяются из толпы. Свои у них праздники, развлечения, стиль жизни. И во всем этом чувствуется настроение народа: мы, испанцы, и так хороши!

Мы же, как деревня за городом, поспешаем за американской "модой", ничего не упускаем из виду: там красные штаны в моде — и мы в красных, там на левой ноге прыгают — а мы следом. А у нас ведь свое есть. Своя культура, традиции, песни. Например, Высоцкий, Окуджава... В их песнях — наша жизнь. Для меня вся история нашей страны укладывается в две песни. Начало 20-х годов, романтическое, приподнятое время — это "Гренада" Светлова. А все догорбачевское время уместилось в одной песне Высоцкого "Все не так, ребята!". У нас эта вещь раньше не исполнялась, он записал ее во Франции. Сколько в ней горечи и жалости к тому, что с нами стряслось за эти годы, отчаянный крик человека, который все давно понял.

Проникновение примитивных духовных нормативов Запада в нашу жизнь — явление крайне опасное для русской культуры. Страна, которая много дала мировой культуре (вспомним Достоевского, Толстого, Чехова и многое другое), превращается в место, куда стекаются американские помои. Можно в связи с этим понять Францию, начавшую защиту своей культуры и языка, и Китай, решивший препятствовать "западнизации" своего общества.

К сожалению, культура, нравственность сегодня становятся у нас чем-то второстепенным, и все это более и более беспокоит не потерявших совести людей. Повседневностью в нашей жизни стало выбивание максимальной прибыли, любыми способами, а это приводит к тому, что умирает нравственная оценка происходящего, нравственная мотивация поступков, то, без чего здоровое общество существовать не может.