Сидоров Л.В. - Стихотворения

Посвящение
Дорога
Ангелу
Непригляден, не наряден...
Не протодьяконов гласы басные...
Здесь мы много скорбим...
Сердце бедное разбито...
Тропинка
Ты все еще та же, былая...
Отчего покоя хочется...
Отчего нас все здесь холодит...
Укорять и обличать...
Пусть осудят тебя...
Время
Наступление ночи
Крапивушка
Там, за забором, цветы все душистые...
Когда стою за службой в храме...
Теперь на молитву мы встанем...

Шедшим поступью не смелою,
Жизнью жившим не умелою,
Но под силой не склонившимся,
Всем непризнанным, не понятым,
Всем цветам не распустившимся,
Всем не нужным, всем отверженным,
Незамеченным соловушкам,
Неудачникам в делячестве,
Не расчетливым головушкам,
Всем пропевшим без внимания,
Свою думу - песнь безмолвную,
Всем сиявшим без признания,
Словно звезды в ночку темную,
Всем страдавшим без участия,
Не дождавшимся здесь счастия,
Но хранившим в одиночестве
Глубоко мечту заветную,
Не узнавшим, не увидевшим
Здесь любовь к себе ответную,
Но с толпою все ж не слившимся,
Но к прекрасному стремившихся,
Всем талантом не отмеченным,
Всем прошедшим не отвеченным,
Жизнь земную быстротечную
Эти звуки мои бледные,
Эти песни мои бедные
Посвящаю в память вечную.

Что грустишь так много?
Что стоишь в молчанье?
Вся ведь здесь дорога
В тягостях, в страданье.

Что давно, давно уж
Солнышко не светит,
Что никто, никто здесь
Сердцу не ответит,

Опустились очи,
Сердцу так обидно,
Что холодной ночи
И конца не видно,

Что весна увяла,
Что потухла зорька
И на сердце стало
Горько, горько, горько.

О душа родная,
Не грусти так много:
Эта жизнь земная -
Только лишь дорога,

Только лишь дорога.
В ней нельзя остаться -
Рано или поздно
Надо с ней расстаться.

Утром иль под вечер
Чудный сон приснится,
И навеки сердце
Перестанет биться.

И напрасно сердце
Мы свое тревожим:
Ничего своим здесь
Мы назвать не можем.

Оттого так рано
Плачется невольно,
И на сердце рана,
И на сердце больно.

Но не все ж дорога
И раскаты грома -
Будем мы у Бога,
Будем и мы дома.

Но не все ж дорога!
Не смыкай же вежды.
Мы ведь здесь не много,
Не теряй надежды.

Как-нибудь залечим
Рану мы больную,
Как-нибудь пройдем мы
В сторону родную.

Там весна нас встретит
Вечно молодая,
Там на все ответят -
Жизнь придет другая.

Там светлее солнца
Бог Любовь сияет,
Там страна святая
Холода не знает.

И все наши слезы,
С жизнью всей земною,
Будут нам казаться
Капелькой одною.

Слезы наши станут
Чудными цветами.
Хорошо нам будет:
Бог наш будет с нами.

Светел будет праздник,
Праздник воскресенья
К жизни вечно юной
Нового рожденья.

Что же ты заплакал?
Иль устали ноги?
Ведь еще немного -
И конец дороги.

Подними же очи
От тоски давящей,
И пойдем средь ночи
С верою горящей.

Приди ко мне в тиши таинственной!
Зову тебя пред тихим сном,
Мой самый близкий, мой единственный!
Мой друг в бездружии земном
.
В непроходимости туманного,
Ни в тьме ночной, нив свете дня -
Нигде не видно необманного
Любви бессмертного огня.

В неизмеримости безмерного,
В неответимости немой
Зову и светлого, и верного,
И одного к душе одной.

Слети, мой чудный, мой таинственный,
Зову тебя пред тихим сном,
Мне Богом данный, мой единственный,
Мой друг в бездружии земном.

В неохватимости безбрежного
Зажглась вечерняя звезда;
Зову и жаркого, и нежного,
И неизменного всегда,

Неповторимого, единого,
Чья жизнь одной моей дана,
И от души неотделимого,
Ни наяву, ни в думке сна.

Но мне в тяжелом одиночестве
Все мнится: улетел ты прочь.
И в мрачном кажется пророчестве:
Кругом меня сгустилась ночь,

И все светлое, прекрасное
Куда-то все несется в даль,
А в сердце входит что-то страстное,
И все ему чего-то жаль.

Уже ложатся тени лунные,
И небо темное в звездах,
А в сердце - помыслы безумные
И нет молитвы на устах.

Слети, молитвенник пылающий,
С молитвой жаркой и простой,
Всегда надеждой ободряющий,
Хранитель ангел мой святой.

Суха, суха пустыня людная,
Пески и камни все кругом,
И спит любовь в ней непробудная
Холодным, страшным, смертным сном.

В неизъяснимости безвестного,
В неответимости немой
Зову тебя я, бестелесного:
Слети, Хранитель светлый мой!

Я к людям не пойду, мой радостный:
Приходишь ты к душе одной;
Зачем идти мне в мир их тягостный,
В холодный, скучный мир земной?

Ты не уйдешь, ты не расстанешься,
Когда я к людям не пойду,
Всегда, всегда со мной останешься,
Отгонишь всякую беду.

Певец небесный Триединого,
Хранитель чудный одного,
Носитель светлого, невинного,
Гонитель мрачного всего,

Дай мне забыть про лица чудные,
Про блеск лазурный дивных глаз,
Про души хладные и трудные,
Дай помнить мой последний час.

Дай мне забыть про все напрасное
И даже мысль о нем убить,
И лишь стремление прекрасное
Навеки в сердце сохранить -

Стремленье к Богу Всемогущему
И к Царству вечному Его,
К Нему, в Любви единой Сущему,
К Нему, Создателю всего,

Кто не обманет, не изменится
И верность вечно сохранит,
Чей свет всегда и всюду светится,
Кто все услышит и простит.

Дай мне забыть о всех здесь занятых,
С ношей мудрости большой,
Для нее лишь в жизни нанятых,
Мертвых сердцем и душой.

Дай мне вспомнить всех страдающих,
Но живых в любви святой,
Никогда не умирающих
Ни в сей жизни и не в той,

Всех, кто в жизни этой битвенной
Ищет в сердце уголок,
И зажечь для них молитвенный
Негасимый огонек.

В недостижимости, далекости
Не видно близко никого,
И нет предела одинокости
Средь одинокого всего.

Моя молитва недостойная
К тебе дойдет пусть от меня,
Как от кадила дымка стройная
Среди молитвенного дня.

Среди пространства многолюдного
Затерян путь заветный мой.
Ты помоги, служитель Чудного,
Скорей вернуться мне домой.

Введи меня в кров Божьей милости
И за меня ты помолись,
Услышь меня в неуслышимости
И в неявимости явись,

И сердце успокой недужное
И в нем разбей его кумир.
Дай мне забыть про все ненужное,
Про весь холодный, мрачный мир,

Забыть, чем занят был ошибкою,
Что рисовал душой больной -
Пускай оно с зари улыбкою
Исчезнет в темноте ночной.

Прими молитву мою грешную
В лучах тускнеющих зари,
Мою ты душу безутешную
Нездешним светом озари.

Приди ко мне в тиши таинственной!
Зову тебя пред тихим сном,
Мой самый близкий, мой единственный!
Мой друг в бездружии земном.

Непригляден, не наряден
Наш с тобою уголок.
Паутинку-невидимку
На стене свил паучок.

И тетрадки в беспорядке,
Видны кляксы там и тут.
Где-то мышки будто книжки
Потихонечку грызут.
И платочки, и чулочки
На веревочке висят;
На кадушке, на подушке
Мушки черные сидят.

В тот стаканчик тараканчик
Осторожно пробежал.
Тот кусочек в уголочек
С мышкой серенькой упал.

Кот проснулся, потянулся,
Но лишь только позевал,
Полон ласки, закрыл глазки,
Замурлыкал, задремал.

Он не тронул - ты не трогай
И не вскакивай так вдруг.
Будь ничтожным, будь тревожным
И защитник ты, и друг.

Пускай мошки берут крошки,
Пускай ползают гурьбой,
Пускай мышки грызут книжки,
Что не сгрызли мы с тобой.
Пусть они гуляют смело,
Не пугай враждебно их.
Что с тобою нам за дело
До великих, до больших?

Мы ничтожны - так ничтожным
И дышать и жить дадим.
Мы их мерзость, мы их дерзость
И покроем, и простим.

Не протодьяконов гласы басные,
Не певчих нанятых звуки гласные
Привлекают в храм сердце бедное,
В вечер сумрачный, в утро бледное...
Но ломпадный свет пред иконами,
И старушки там что с поклонами
Творят речь - мольбу не славянскую,
А простую лишь христианскую;
Христианскую, не мздославную,
Настоящую правословную,
Не покупную, не отступную
И священникам не доступную,
То к Спасителю, то к Святителю,
То к Заступнице, то к Хранителю.
Их мольбы полны умиления.
Люблю подслушивать их моления.
Не по требникам и молебникам,
А по сердцу они лишь читаются.
Примерно так они излагаются:
"Уж кончаю жизнь эту бренную.
Услышь Владычица рабу смиренную!
Не за себя молю свою заступницу.
За сына пьяницу, за дочь распутницу.
Мои же все уже иссякли силушки,
Одной лишь жду себе сырой могилушки.
Спаси, помилуй их погибающих,
Про Царство Божие позабывающих!
О них здесь молится родная матушка.
Спаси, помилуй их, Спаситель Батюшка!
Никола милостив ты будь хранителем,
Защитой верною, путеводителем,
Прости за все, за все моей беспутнице..." -
И вновь, со вздохами, опять к Заступнице:
- "Скорбящих Радосте, услыши в старости
Ты мать скорбящую, в скорбях и в тягости
О детках гибнущих Тебя просящую!..."
А дальше слов уж нет, они теряются,
И слезы жаркие лишь проливаются...
И слышит шепоты Царица Радости,
И гонит ропоты, снимает тягости.
Сильна у всенощной молитва немощной
Старушки с верою: тьму гонит серую
Сомненья грешного. И свет нездешнего
Душе является, тьма расступается;
Ив мир духовного из мира темного
Вступает сердце тут уже в преддверие,
Без лицемерия и суеверия,
А с верой твердою, в душе зажженною,
С молитвой сильною, любвеобильною,
И не покупною, и не отступною
Старушки немощной за тихой всенощной.
Пусть же лампады свет средь сумрака светится.
Сомненью ответа нет - вере ответится.

Здесь мы много скорбим,
Здесь так трудно нам жить!
Дух неволей томим,
Трудно верить, любить.

Здесь так холодно нам,
Здесь царит зло и тьма.
Душно, тесно сердцам -
Здесь ведь наша тюрьма.

Но не все же мы здесь -
Мы отсюда уйдем.
Там, в другой стороне
Мы тогда отдохнем.

Там откроют для нас
Милосердия дверь,
Там узнаем мы то,
Что сокрыто теперь.

В своей вечной красе
Там весна расцветет,
Там слезу от очей
Наших Бог наш отрет.

Так не будем о здесь
Только все говорить,
А пойдем в ту страну,
Где должны будем жить.

Позабывши о здесь,
Путь мы легче пройдем
И в Небесную весь
Мы скорей отойдем.

Сердце бедное разбито,
Слезы горькие текут,
Все прошедшее убито,
И друзья не подойдут.

С раной, в сердце нанесенной,
С болью тяжкою в груди,
Оскорбленный, обойденный,
Здесь лежу я на пути.

И лежу я как покойник,
И никто не исцелит:
Ни канонник, ни законник,
Ни священник, ни левит.

Все они равно далеки
От обиженной души.
Мои думы одиноки
Лишь со мной в немой тиши.

Я лижу один, раздетый
И отверженный от всех,
И любовью не согретый,
Без тепла и без утех.

Мир холодный, мир огромный -
В нем лежу совсем один...
О приди ж ко мне, мой добрый,
Мой Святой Самарянин!

Люди могут сердце так обидеть,
Глубоко-глубоко,
Что оно не захочет больше видеть
Никого-никого...

Все травинки, былинки
Предо мной и за мной:
Я один иду по тропинке,
По тропинке лесной.

К счастью закрыты все дверцы,
Никто не откроет их вновь,
Даже любимое сердце,
Даже любовь.

И какое мне до всех дело?
Мне ведь нечего ждать,
Одно лишь могу делать смело:
По тропинке шагать.

И сердце рисует картинки
Из несбывшихся грез...
Я один иду по тропинке
Средь осин и берез.

Уже не цветут фиалки,
Незабудок уж нет.
Ах, незабудки мои стали жалки
На исходе лет.

Уже румянцем покрыты клены,
Коричневеют дубы,
Только липы еще зелены,
Как в дни весны.

И картинка встает за картинкой,
Я мир новый в мечтах сотворил,
Я слился с своею тропинкой,
Обо всем забыл.

И, краснея, трепещут осинки,
И качаются ветви берез...
Я один иду по тропинке,
По тропинке грез.

Ах, никому теперь мне нельзя верить,
Никого нельзя уже мне ждать!
Можно лишь шаги свои мерить,
По тропинке шагать.

Ничего теперь уж не исполнить,
И ничей мне не нужен совет.
Да и зачем я должен помнить
О том, чего уже нет?

Ведь никто не даст сердцу ответа,
И никто не вернется уж вновь:
Все прочь отгоняют многие лета,
И даже любовь.

Лишь один ответ встает грозно,
От которого можно только страдать.
Ах, обо всем теперь думать поздно,
Поздно чего-нибудь ждать.

И что же все это значит?
Я плачу в моих стихах,
И осеннее небо плачет -
Вся тропинка моя в слезах.

И падают с неба дождинки,
И капают слезы с берез;
Я один иду по тропинке
Из осенних слез...

Лишь березки да осинки -
Никого нет со мной.
Я один иду по тропинке,
По тропинке одной.

Ты все еще та же, былая,
Ты цветешь еще, ты не завяла,
Незабудка моя голубая,
Голубой цветок идеала.

Без товарищей тесного круга
Шел один я средь жизни ненастья,
Без отрады и ласки, без друга,
Без надежды на жизнь и на счастье.

И порой становилося жутко,
И любовь меня здесь не встречала,
И цвела только ты, Незабудка,
Голубой цветок идеала.

Шли годы, тяжелые годы,
Подозренья, лишенья, мученья,
Но ты в сердце, цветок свободы,
Голубой цветок вдохновенья!

Жизнь была не игрушкой, не шуткой,
И душа в ней счастливой не стала.
И осталась лишь ты, Незабудка,
Голубой цветок идеала.

Отчего покоя хочется
Среди дня и не трудившися?
Отчего нам жить не хочется,
Еще жизни не учившися?

Отчего так сердцу тягостны
Все забавы мира шумного?
Отчего ему так сладостны
Слезы горя многодумного?

Отчего так печально звенит
Песня птички весной молодой?
Отчего такой грустной глядит
Из-за ржи василек голубой?

Отчего даже солнца лучи
Смотрят часто с такою тоской,
И весны молодые ручьи
Несут слезы одну за другой?

Отчего соловей, пташек царь,
Своей песней печалит меня?
- Оттого, что стенает вся тварь
И ждет с нами великого дня.

Отчего нас все здесь холодит?
Отчего и в тепле не тепло,
И грядущее сердце страшит?
Отчего нам так жалко прошло?
Отчего нам так много все нужно,
А во многом так много тоски?
Отчего мы так близко наружно,
А внутри - далеки, далеки?..

Укорять и обличать
Никого не должно.
Укоряя, обличая,
Человека убить можно.
Можно тронуть цветок пальцем -
И цветок увянет,
Можно другу сказать правду -
И его не станет...

Пусть осудят тебя,
Пусть тебя не поймут,
Пусть отвергнут, кляня,
Пусть позорно зовут, -

Ты сокройся от них,
Будь с собою один,
Прочь уйди от глухих,
Будь себе господин.

Пусть тебе впереди
Путь довольства закрыт,
Пускай сердце в груди
Жгучей болью болит,

Пусть привыкнет оно
К этой боли сильней,
Пусть все молча снесет,
Если будет больней.

Пусть укоров людей
Не страшиться оно,
Пусть не ищет друзей,
Пусть страдает одно.

Одинокую скорбь,
Не раскрытый недуг
Не поймет здесь никто,
Не поймет даже друг...

О, как долго, как мучительно
Жизнь тяну мою напрасную!
Как бесцельно, как стремительно
Мчится в даль она неясную!

Время мчит бесцеремонное,
Без вокзалов, без преград,
Время страшное, огромное
Не воротится назад.

В необозримости огромного,
Ни в ширине, ни в глубине
Не видно звездочки средь темного
И нет ответа в тишине.

И часы неугомонные
Все стучат как бы назло.
И бегут минуты томные
В невозвратное прошло.

О, когда ж придешь ты, чудное
Царство Света и красы,
Убежит больное, трудное,
Остановятся часы?

Но ответа нет просящему.
И часы стучат серьезные.
И во времени летящему
Предстают лишь тени грозные.

И жизнь полна неукротимости,
В себе же создавая гнет,
Идет путем невозвратимости
В неизъяснимое вперед.

Но средь стука, в гнете времени
В сердце шепчет Тихий Свет,
Что не будет больше времени -
Ни часов, ни дней, ни лет.

Тьма приближается, жуткая, властная,
Черной холодной волной.
Скоро уж скроется зоренька ясная
Там, за полоской лесной.

Землю окутает ночка глубокая,
Звездочки только лишь будут гореть.
Горько заплачет душа одинокая,
Сердце усталое станет болеть.

Станут являться знакомые призраки,
Станут меня укорять,
Станут показывать горькое прошлое,
Будущим будут пугать.

Станут мне слышаться звуки нездешние,
Совесть бесстрастная станет судить
В том, что я дни свои светлые вешние
Смог так жестоко убить,

В том, что мечта моя чудно-прекрасная
В жизни погибла больной...
Скрылася зоренька, скрылася ясная
Там, за полоской лесной.

Эх, крапива ты крапивушка,
Травка, людом не любимая,
По канавам, по заборам ты
Растешь, солнышком палимая.

Пробегут ребята малые,
Дадут палкой по крапивушке,
И никто не пожалеет тут
Моей горестной травинушки.

Все бояться и дотронуться:
Горяча ты, как огневица,
И во свой венок убористый
Не вплетает тебя девица.

Как и я, моя крапивушка,
От людей ты презираешься.
Как и я, моя травинушка,
На канавушке качаешься.

Ну, и что ж, знать, нам досталася
В жизни общая судьбинушка;
Для любви лишь ты осталася,
Моя жаркая крапивушка.

Там, за забором, цветы все душистые:
Алые розы да лилии чистые,
Маки, горошки, левкои известные,
Астры, пионы, гвоздики прелестные,
А здесь, на канаве, в заборной тени,
Сорные травки взошли лишь одни.

Травки ненужные, дикие, бледные,
Робкие, тонкие, смятые, бедные,
Травки недужные, пылью покрытые,
Слабые, грустные, травки забытые.

Жизнь пронеслася часами недужными,
Ночами темными, днями ненужными.
В сердце не принялись розы душистые,
Увяли и высохли лилии чистые.
Не огородные, не плодородные
Овощи вкусные, яркие, гладкие,
Груши душистые, яблоки сладкие
И не садовые маки махровые
Красили в жизни мне думы суровые.

С детства далекого сердцу уж дружные,
Травки забытые, травки ненужные,
Сердцем хранимые, сердцем любимые,
Не отдалимые и не купимые,
Вы не рассталися, вы лишь осталися,
Травки ненужные, травки неважные,
И не купимые, и не продажные.
Вы лишь остались одни, подзаборные,
Робкие, бледные, пыльные, сорные;
Мелкие листики, тонкие прутики,
Нежные звездочки, едкие лютики,
По свету грустящие, света просящие...
К небу направлены тонкие лучики -
Вы лишь, пугливые, вы, подзаборные,
Травки ненужные, бледные, сорные,
Цветики мелкие, листики колкие,
Травки-колосики, тонкие-тонкие...
Страстные думушки, слабые силушки,
Листья горячие жаркой крапивушки -
Вы лишь осталися, вы не рассталися.
В зиму холодную, в дни многоснежные
Ваши доносятся запахи нежные.

Когда стою за службой в храме
Среди старушек, стариков,
То, находясь в душевном хламе,
К молитве плохо я готов.

И поминаю на молитве,
Средь мыслей разных и страстей,
Не воинов в жестокой битве,
Не патриархов, не властей,

И не епископов надменных,
О ком читают много слов,
И не послушников смиренных,
И не трудящихся рабов,

Не тех, кто пребывает в славе,
Среди похвал, наград, венков, -
Молюсь о тех, что спят в канаве,
Среди крапивы, лопухов:

- Спаси грязненьких и рваненьких,
Бесприютных, сирых, пьяненьких!
На земле ведь нет им счастия,
И на небе нет участия,

И в Писаниях проповедуют,
Что Царства Божия не наследуют:
Даже средь пути их тесного
Царства нет для них Небесного.
И нигде нет утешения,
И одно лишь к ним презрение.

Охрани их от юстиции,
От суда и от милиции,
От толпы сокрой презрительной,
От жены избавь язвительной,
Пошли Ангелов Хранителей,
Дай им тихих покровителей!
Лопухи им дай, крапивушку,
Дай им ласковую ивушку,
И густую дай им травушку,
Мир и тихую канавушку.

Не верни их к пошлой трезвости,
Полной гадости и мерзости,
Милость им Свою пролей,
Все прости и пожалей.
Пусть сокроет их крапивушка,
Пусть наклонится к ним ивушка...
А когда уйдут все силушки,
Когда будут уж в могилушке,
Не пошли их на мучения,
Дай им полное забвение,
Без спасенья дай спасение.
Ведь они же безрассудные!
Пусть же будут неосудные.

С их словами непристойными
И с привычками их винными
Пьянству нет для них конечности,
Места нет для них с достойными -
Со младенцами невинными
Упокой их в Царстве вечности.

И не в Царстве справедливости,
И законности, и мщения -
Упокой их в Царстве милости,
В Царстве вечного прощения!

Теперь на молитву мы встанем,
Положим поклон до земли
И души усопших помянем,
Которые к Богу ушли.

Они шли здесь тяжелой дорогой,
Свои убежденья несли,
Но жизни суровой и строгой
Не меняли на счастье земли,

Голов перед властью с толпою
Не стали с покорностью гнуть -
Своею шагали тропою,
Свой собственный выбрали путь.

Они не дождались награды,
Но все продолжали страдать,
Одной лишь искали награды,
Которую нам не понять.

Со своей убежденностью строгой,
Несмотря ни на скорбь, ни на гнет,
Шли своею они лишь дорогой,
С убеждением верным, вперед.

Их гнали, их жгли, убивали -
Они же своим путем шли,
И много они здесь страдали,
Свои убежденья несли.

Затеряны все их могилы,
Пути к ним никто не найдет,
Но мы чтим их великие силы,
И память о них не умрет.

Почтим же их память святую,
Положим поклон до земли
И скажем молитву простую
О тех, что теперь уж ушли,

О тех, что прошли со страданьем
По скорбному жизни пути, -
Чтоб нам помогли с упованьем
Свои убежденья нести.