Православная беседа >> Библиотека

Жизнеописание митр.
Ионы (Васильевского)



Будущий митрополит Иона, экзарх Грузии, член Священного Синода, в миру Иван Семенович Васильевский, сын псаломщика Калужской церкви св. Василия Блаженного, родился 18 февраля 1763 г. и рано лишился родителей. Матери он совсем не помнил; об отце некоторые воспоминания он все же сохранил. Остался мальчик-сирота с маленькой сестрой на попечении старой и слабой бабушки, которая вскоре ослепла. Старый отцовский домик за ветхостью был разобран. Старушку с малыми внучатами приютили в бедной приходской богадельне, а питалась она подаяниями: внучек водил ее и они вместе просили милостыню. Пятнадцать лет минуло мальчику, а он ни читать, ни писать не умел: бедность многих не допускала к учению. Скорбели и плакали сироты; только молитва к Заступнице мира и надежда на Ее помощь скрашивали глубокую безотрадную бедность.

И молитвы сирот прошли небеса: дивные милости Матери Божией стали изливаться на них, но - с мудрой постепенностью! В то время в Лаврентьевом монастыре находилось Калужское духовное училище (позднее Духовная семинария). Как-то раз, неподалеку, на огородах, Иван со своей бабушкой копался на грядках. В то время мимо них проезжал калужский отец Благочинный. Увидев сирот, он сжалился над ними и остановил лошадь. Подозвав бабушку, спросил ее, почему до сих пор внук не учится грамоте. Когда старушка ответила, что бедность тому причина, о. Благочинный приказал привести мальчика в монастырь. Там, стараниями благочинного, Иван был принят в училище. В радости за внука горячо благодарила бедная старушка Матерь Божию, а внуку отдала последнее, что имела - старый овчинный тулуп. В этом тулупчике, в тесноте и грязи, учился мальчик шесть дней в неделю. В субботу же его отпускали к бабушке. В праздники после службы водил ее мальчик на сбор милостыни, и что собирали, тем и питалась следующую неделю старушка с девочкой. Старую, грязную и рваную рубашку мальчик, как сам впоследствии говаривал, еще мог прятать под тулуп, а горя никуда не мог упрятать; когда же нестерпимо горько становилось ему, ночью уединялся где-либо в уголке Лаврентьевского кладбища и в слезах и молитве ночной выплакивал горе и в том находил успокоение.

Но вот пришло время, и Иван закончил полный курс Калужского духовного училища; было ему 19 лет. Имея большую надежду пристроить внука где-нибудь пономарем (то есть, место и кров будут, и не надо скитаться и просить милостыню) пошла бабушка с юношей в Москву, к самому митрополиту Платону. Но проницательный святитель, участливо выслушав старушку, просьбы ее не исполнил. "Оставь, - сказал мудрый архипастырь, - старушка, своего внука у меня. Он потом за нас с тобою будет Бога молить". Старушка заплакала: померкли ее надежды. Но благородный и отзывчивый сердцем митрополит утешил старицу, назначил ей пособие и дал еще от себя 5 рублей. Тогда обрадованная бабушка согласилась оставить своего дорогого внука как бы под крылом орла и возвратилась в Калугу.

Иван Васильевский был определен в Перервинскую семинарию, которую успешно и окончил. Затем он был переведен в Московскую духовную академию, что в Троице-Сергиевой Лавре, которую окончил в 1790 г. Назначенный, было, смотрителем Звенигородского духовного училища, Иван Семенович Васильевский, однако, отказался от этого места. Он пожелал лучше занять священническое место в родной ему Калуге при церкви Воскресенской. Был определен туда и женился на дочери бедного причетника московской Скорбященской церкви, и тридцати лет от роду, в день трех святителей, 30 января 1792 г., был рукоположен в сан иерея.

Пятнадцать лет продолжалось пастырское служение будущего святителя Ионы в сане калужского приходского священника. Первые пять лет он священствовал при Воскресенской церкви, а следующие десять - при Казанской, под горой, у чудотворной иконы Божией Матери Казанской. Везде он пользовался любовью прихожан. Первое время и на приходе о. Иоанну жилось бедно. Видя его бедноту, прихожане посильно помогали ему. Но в супруге своей он нашел прекрасную жену-сотрудницу, и мало по малу дела их устроились; и он тем с большей ревностью отдался пастырскому служению. Кроткий, внимательный к нуждам пасомых, о. Иоанн был благоговейным совершителем богослужения, а служа молебны у чудотворного образа Божией Матери и вспоминая свою прошлую жизнь, нередко молился со слезами. Умный и образованный, он пользовался вниманием епархиального начальства и занимал разные должности по епархиальному управлению. Был увещателем подсудимых, депутатом, присутствующим в калужском духовном правлении, а в 1797 г. был определен и благочинным, вместо престарелого о. благочинного, его благодетеля. Видя такое быстрое продвижение по службе, нашлись, конечно, и завистники, которые своими происками принесли ему много скорбей. Это недовольство было гласным и проявлялось, по временам, вполне открыто. В 1799 г. была создана самостоятельная Калужская кафедра, и прибывший вскоре первый Калужский епископ Феофилакт, приблизив к себе о. Иоанна, тем самым только и положил конец всем проискам против него.

Но труженика снова ждало сиротство. В 1802 г. умерла его любимая супруга, при своей красоте обладавшая редкой скромностью и трудолюбием. Почти одновременно умерли две дочки и сын. О. Иоанн остался сиротой с одним малым сыном. Сам преосвященный Феофилакт, глубоко любя и уважая о. Иоанна, всячески старался утешить его; в 1803 г. он возвел достойного священника в сан протоиерея, а в 1805 г. о. Иоанн был награжден скуфьей. Прихожане его любили; нередки были случаи, когда иные старообрядцы под его влиянием присоединялись к Святой Церкви. Не было бедняка, которому, при возможности помочь, отказал бы этот пастырь.

Отец Иоанн видел, куда ведет его Десница Божия! Поэтому, когда преосвященный Феофилакт стал звать его к себе в С.- Петербург и говорить при этом о монашестве, о. Иоанн сразу откликнулся на его призыв. Его отъезд и сердечные проводы были выдающимся событием в жизни такого тихого городка, как Калуга. В день отъезда, в Казанской церкви, по случаю памяти своей супруги, о. Иоанн отслужил прощальную литургию и молебен у чудотворного образа Божией Матери, и выехал днем, сопровождаемый многими прихожанами и уважавшими его людьми.

В 1807 г. в июне, он приехал в Петербург и на другой же день по приезде был пострижен преосвященным Феофилактом в монашество и назван Ионой. Вскоре он был возведен в сан архимандрита, назначен законоучителем Коммерческого училища и награжден кабинетским бриллиантовым крестом. А в 1808 г. он снова прибыл в Калугу (в последний раз) - уже в качестве ректора Семинарии, воспитанником которой он некогда был, а также в качестве настоятеля Лютикова монастыря, присутствующего в консистории и экзаменатора ставленников. За время своего очередного пребывания в Калуге архимандрит Иона вновь со всей душой трудился на благо калужан и всей епархии в целом. За отсутствием епархиального преосвященного он заменял его во всех службах и делах епархиального управления. Под его наблюдением строился теплый собор и архиерейские покои, разбирался старый собор, Семинария обносилась оградой. Его же стараниями в Семинарии было открыто казенное общежитие для бедных семинаристов, что не могло не радовать бывшего бедняка, оплатившего, быть может, этим свой старый долг.

В 1811 г. он снова был вызван в Петербург, поставлен инспектором и экономом Академии и настоятелем Волоколамского монастыря.

В 1812 г. архимандрит Иона был рукоположен в сан епископа Тамбовского, и с этого времени начинается его двадцатилетнее святительское епархиальное труженичество, которое имело свои прекрасные, свойственные только этому приснопамятному святителю-нестяжателю, свойства.

Преосвященный Иона, как епархиальный епископ, был спокойно-выдержанного характера, опытно тактичный и благожелательный. Сам, испытав много горя и треволнений, он с редким участием относился к нуждам вверенного ему духовенства. Видя нравственные недуги пастырей, святитель относился к этим недугам как врач, а не как суровый судья. Часто он ограничивался лишь увещаниями; но его увещания достигали цели лучше всяких взысканий. Увещевая виновных, он говорил с таким глубоким чувством и иногда со слезами, что и виновный глубоко проникался сознанием своей виновности и раскаивался. Будучи сам снисходительным, он и от подчиненных начальников требовал такого же нравственно-бережливого отношения к виновным.

Попечение о воспитании духовного юношества и обеспечение сирот и бедняков было предметом особенного внимания владыки. Благоустройство, украшение и постройка новых храмов были его также любимым делом. В Тамбове, в женском монастыре, он построил храм в честь иконы Божией Матери Всех скорбящих Радости, загородный архиерейский дом с домовой церковью, украсил храм при городском архиерейском доме; и много другого в том же роде было им сделано.

Строгий инок, владыка Иона был в близком духовном общении с преп. Серафимом Саровским, Марком и Дорофеем - другими Саровскими подвижниками, часто навещал Саров, где в исполнении молитвенных правил строго сообразовывался с братией. За свойственное ему постоянное желание благотворить и раздавать милостыню достоин святитель называться Ионой Милостивым. Он не начинал ни одной праздничной литургии, не раздав прежде всего милостыни беднякам; раздача же милостыни по известным дням была у него постоянна.

В свою бытность в Грузии, он ежегодно, в Великую Субботу, отсылал по тысяче рублей для мелкой, непременно поручной раздачи, больным Тифлисского военного госпиталя. Вклады в опекунский совет и подобные заведения, на сирот, многочисленны. В каждый Господский праздник отсылалась готовая пища в тюремный замок. Также святитель устроил в Тифлисской семинарии казенное общежитие. Выписка в Грузию колоколов, церковной утвари, святых икон, риз, расходы на переводы Священного Писания на осетинский язык и т. п. было делом у него постоянным и обычным. Всех дел его милости не перечесть!

Вникая во все сам, везде стараясь все лично видеть, выяснить и разобрать, владыка Иона не щадил своих сил. Поэтому, неудивительно, что к семидесяти годам старец стал часто и много хворать: перенесенные невзгоды, скорби, труды, огорчения и неприятности, - все это стало отзываться на его здоровье, несмотря на то, что обладал он выносливой, смиренной и изнуренной воздержанием натурой. Заметив упадок сил, святитель стал усердно проситься на покой. Не желая лишаться такого труженика, ему с трудом дали увольнение от епархии, а от участия в трудах Священного Синода не уволили. И до смерти нес он труды по участию в синодальных делах, принеся тем самым много пользы, ибо он был старцем весьма многоопытным. Оставшись без епархии, владыка Иона с еще большим участием стал относиться к родной Калужской епархии. Родной край всегда был предметом его дум и забот, и сюда он присылал свою лепту и из близкого Тамбова и с далекого Кавказа, а из Петербурга эти лепты шли постоянно. По свидетельству Калужского епископа Николая, только на шесть мужских и один женский Калужский монастырь митрополит Иона пожертвовал 14 тыс. рублей. Более всего жертв получил Лютиков монастырь. Туда святитель жертвовал и иконы, и ризы на них, и сосуды, и книги, и деньгами. Из городских церквей Калуги получили дары Никитская, Николо-Казинская, Пятницкая, Васильевская, Воскресенская и Казанская. При первых трех церквах погребены его родители и супруга с детьми; при Васильевской родился, а при двух последних некогда сам он священствовал. Последняя церковь, в частности, одними деньгами получила от него 17 тыс. рублей. Но посылая лепты, святитель сопровождал их самыми задушевными письмами, побуждая и местных тружеников на большие труды.

Всех его пожертвований на Калужский край невозможно сосчитать. Как пламенно благотворил он, можно судить хотя бы по следующему факту из его жизни. Быв проездом в Калуге по увольнении на покой из Грузии, когда, после литургии, он служил молебен у Казанского образа Божией Матери, прикладываясь к чудотворному образу, незаметно опустил в кружку золотом на 500 руб.

Его строгий образ жизни и сурово-аскетические привычки, которые он, в общем-то, старательно укрывал от всех, обнаружились с особой ясностью в Александро-Невской Лавре, где он провел последние годы своей жизни. Воздержание святителя было крайне суровым. Питался он столом простым и кушал мало. Минуты не проводил старец в праздности: синодальные дела, молитва, чтение, а порой и починка сапог и одежды наполняли его время. Смирение, уединение и молчание, - вот чем украшалась душа его! Нестяжание его было так велико, что когда он скончался, остались лишь немногие старые перечиненные вещи, а гроб и поминальный обед были сделаны неизвестными почитателями - средств святителя даже на это не осталось. Ясно, что он, не получив увольнения и не имея возможности провести остаток жизни в обители, возместил это, устроив свою келейную жизнь строго помонастырски. В шумной столице святитель-подвижник сумел создать себе пустыню!

Тот, кто был так смирен, что когда его называли при разговоре владыкой, говаривал со вздохом неподдельного сокрушения: "какой я владыка, я грешный Иона", был награжден за время своей жизни всеми церковными орденами и другими знаками отличия. В 1839 г. он получил и алмазные знаки ордена св. Александра Невского. Но и ордена, и драгоценности орденских знаков, - все это пошло также на милостыню. А за 8 месяцев до смерти и последнюю свою серебряную с позолотой орденскую звезду, усыпанную великолепными светлыми стразами, святитель Иона прислал в Калужскую Казанскую церковь к чудотворному образу. При звезде было приложено и письмо, которое открыло тайну доброй души святителя; оно трогательно говорит о том святом чувстве, которым была проникнута его чистая душа к его Покровительнице. В письме святитель Иона изливал чувство высочайшей благодарности Царице Небесной, Которой он считал себя обязанным счастьем и успехами своей жизни, и Которая Сама избрала его быть орудием Ее милости к людям!

Святитель Иона скончался в добром напутствии, на руках любящего и любимого друга своего - Нафанаила, в то время Петербургского викария, 22 июня 1849 г., в 11 ч. 45 мин. утра. 

Православная беседа >> Библиотека

На правах рекламы: