Древний Патерик

ДРЕВНИЙ ПАТЕРИК

ИЛИ

ДОСТОПАМЯТНЫЕ СКАЗАНИЯ

о подвижничестве

СВЯТЫХ
И БЛАЖЕННЫХ
ОТЦОВ

СОДЕРЖАНИЕ

Путие праведных, то есть их жизнь и учение, по слову Премудрого (Притч. 4: 18), подобне свету светятся: они предходят нам и просвещают путь ко спасению. В особенности сие надобно сказать о святых Церкви новозаветной, принявших от полноты Христа благодать на благодать (Ин. 1: 16). Христианские подвижники, хотя и скрывались от мира подобно ветхозаветным, скитаясь в пустынях, и в горах, и в вертепах и в пропастех земных (Евр. 11: 38), но как свет мира, как град величественный, поставленный на горе Божией, не могли утаиться от мира, тем менее - от верующих (Мф. 5: 14). Свет подвигов и учения их так сияет, по изречению Спасителя, пред всеми человеками, что, видя добрые дела их, мы невольно прославляем Отца Небеснаго (Мф. 5: 16), благоговеем к святым Его и соуслаждаемся им по внутреннему человеку (Рим. 7, 22). Избранные черты из жизни христианских подвижников, особенно же их мудрые изречения, ведущие к животу и благочестию (2 Пет. 1: 3), вкратце и для всякого вразумительно представляются в так называемых патериках, или повестях и изречениях отцов. Эти повести и изречения справедливо называются перлами и бисером многоценным из духовной сокровищницы Богоносных отцов. Здесь не посторонний свидетель повествует и не разум по науке Богословствующий дает наставления, но говорят о себе и поучают от своего долговременного опыта и просвещения свыше мужи, всю жизнь проведшие по Богу, своими беспрерывными и неимоверными трудами, молитвою, пощением и всяким истощанием очистившиеся и просветившиеся, мужи, достигшие ангельского жития и созерцания. Чтение этих глубоких, но и удобопонятных сказаний и наставлений отеческих, тому, кто отверзает сердце свое Богу и хочет поучаться в законе Его, доставляет неизреченное удовольствие и пользу. Сотове медовнии словеса добрая: сладость же их исцеление души (Притч. 16: 24). Словеса мудрых, якоже остны воловыя и якоже гвоздие вонзенно в жезл погонщика (Ек. 12: 11), так они уязвляют и побуждают к добродетели самого ленивого и грубого человека. Как для всякого назидательно чтение подвижнических изречений, показывают сами подвижники. Авва Аммон, говорится в одном патерике, спросил однажды старца Пимена: если будет нужно говорить с ближним, то как тебе кажется: лучше ли говорить с ним о Священном Писании или лучше об изречениях и мыслях старцев? Старец сказал ему в ответ: если нельзя молчать, то лучше говорить об изречениях старцев, нежели о Священном Писании. Ибо говорить о Священном Писании - немало опасности. Блаженный Иоанн Мосх рассказывает, как однажды чтение из патерика "Рая" о нестяжательности старца, приведшей к покаянию разбойников, побудило другого старца сделать - и он сделал - такой же опыт терпения и нестяжательности. Старец этот, прибавляет Иоанн Мосх, особенно любил припоминать изречения святых отцов, и они были всегда в устах его и в сердце, отчего он и приобрел величайший плод добродетели [1]. Отеческие повести и изречения, примеры самих отцов и окружающих их лиц открывают нам сокровенную глубину природы нашей в различных ее состояниях: в естественном - ее растление, немощи, пороки, а в состоянии благодатном - ее обновление, крепость и высоту духовную, до коих верующий достигает Силою Христовою; открывают разнообразные и вернейшие способы врачевания и духовного совершенствования человека. Заметим, наконец: внимательный читатель, сравнивая жизнь древних святых подвижников с жизнью нашего времени, невольно усматривает и чувствует, до какой степени в духовной жизни мы отстали от жизни христиан древнего времени. Предвидя это, святые подвижники и в постепенном упадке веры и добродетели указывали постепенное приближение страшного дня Господня. Святые отцы скитские пророчествовали и о последнем роде, говоря: что сделали мы? На это отвечал один из них, великой жизни авва по имени Сирион: мы сохранили заповеди Божии. Его спросили: а что сделают люди, которые будут жить после нас? Авва отвечал: они сделают половину нашего дела. Его спросили еще: а которые будут жить после них, те что сделают? - Они совсем ничего не сделают. Придут на них искушения, и те, которые в то время окажутся добрыми, будут больше нас и отцов наших. Такое предостережение святых отцов, согласное со словами Спасителя (Мф. 24: 7-13, 21-26, 37-39 и др.), явно обличает обольщения мудрецов нашего века, мечтающих о нравственном превосходстве руководимого ими общества. Там, где испраздняется Крест Христов (1 Кор. 1: 17), сего и быть не может. Яко без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15: 5).

Мы предлагаем читателям патерик, переведенный с греческого из Синодальной рукописи № 452 (по каталогу Маттея между типографскими in quarto № XLIII), на пергаменте, XI-XII века, на 182 листах. Патерик, занимающий всю эту рукопись, был уже известен патриарху Константинопольскому Фотию, который и описал его в своей "Библиотеке" по главам (cod. 198). Подлинный греческий текст сего патерика не издан и даже по рукописям не известен. Известен только латинский его перевод, сделанный еще в VI веке Пелагием и Иоанном, диаконами римскими; он издан Росвейдою (De vita et verbis seniorum, Antwerpiае, 1628) и недавно Минем (Patrologiае cursus, Paris. 1849. T. LXXIII. p. 855 et sq.).

Перевод сей, однако, имеет некоторые отступления от описанного Фотием патерика, равно как и от нашей греческой рукописи. Известен также, по "Описанию синодальных рукописей" (гг. Горского и Невоструева, Москва, 1859, отд. II. 2. стр. 247 и след.), славянский перевод сего патерика, содержащийся в рукописи конца XIV или начала XV века, № 153 (по каталогу 1823 г., № 3), л. 126 об. - 248 об., и в другой, еще не вошедшей в упомянутое "Описание синодальных рукописей", № 265 (по каталогу 1823 г.). Он же находится и в Чудовской пергаментной рукописи № 104. XIV в. Но в славянском переводе являются значительные дополнения, взятые из разных других патериков и нарушающие иногда связь и порядок статей греческого патерика.

В списке № 265, кроме дополнений в содержании глав, сами главы расположены в другом порядке. Оба означенные перевода (латинский и славянский) были у нас в виду, и сверх того часто мы соображались с изданием Котельера "Monumenta Ecсlesiае Grаеcае", где в Apophthegmata встречается в разных местах довольно сказаний из Фотиева патерика. Фотий в своем патерике показал 22 главы, но в нашей греческой рукописи содержится 23 главы; это потому, что у Фотия опущена третья глава "о сокрушении". Но эта глава есть и в латинском переводе у Миня (p. 860. de compunctione) и в славянской рукописи № 3 (л. 144 об. "о умилении"). Так как в нашей греческой рукописи № 452, за утратою листов, последних пяти глав недостает, то для восполнения сего мы употребим другую синодальную греческую рукопись, № 163 (у Маттея № 164), на пергаменте XII или XIII в., содержащую тот же самый патерик, только со значительными дополнениями, а по местам - с сокращениями.

Описанный патриархом Фотием патерик, по его замечанию, есть сокращение и свод по главам, так называемого "Великого Лимонаря" ("Луга духовного"), в котором описываются жизнь и деяния Антония Великого и последующих подвижников (IV и V веков). Это, - говорит умнейший и ученейший Фотий, - из всех книг есть полезнейшая для тех, кои хотят вести жизнь свою так, чтобы наследовать Царство Небесное. Она имеет и обещанную ясность; впрочем, в некоторых отношениях более прилична мужам, ищущим не изречений, а полагающим весь свой труд и старание на дела подвижнические.

В списке № 163, в начале помещено предисловие неизвестного составителя этого патерика, в котором он объясняет пользу, цель и план сделанного им выбора из подвижнических сказаний. Это предисловие, которое как видно, имел перед глазами и патриарх Фотий [2], мы вполне за сим помещаем.

Предисловие составителя Патерика

В сей книге описаны доблестные подвиги, образ чудной жизни и изречения святых и блаженных отцов, дабы соревновали им, учились у них и подражали им те, которые желают вести жизнь небесную и идти путем, ведущим в Царство Небесное. Впрочем надобно знать, что святые отцы, ревнители и наставники блаженного жития монашеского, однажды воспламенившись Божественной и небесной любовью и ни во что вменив все мирские блага и почести, более всего старались о том, чтобы ничего не делать напоказ. По преизбытку смиренномудрия, они сами скрывались и скрывали наибольшую часть своих подвигов: так они совершали свой путь по Христу. Посему никто не мог подробно описать нам доблестной жизни их. Но только некоторые краткие их изречения и деяния описали мужи, особенно занимавшиеся сим делом, не с тем, чтобы воздать им какую-либо честь, но чтобы возбудить потомков к соревнованию.

В разные времена они записали таким образом очень многие изречения и подвиги святых старцев простым и безыскусственным языком, в виде повествования, имея в виду единственно пользу многих читателей. Поелику же смешанное и беспорядочное повествование о множестве предметов довольно затрудняет соображение читателя, когда нельзя обнять памятью содержание книги, беспорядочно разбросанного в ней, то мы избрали изложение по предметам, или главам, которое, по своему порядку и совмещению изречений одного содержания, желающим может принести действительнейшую и скорую пользу. Ибо немало склоняет к добродетели слово, в одном смысле о ней произнесенное многими добродетельными мужами. Когда, например, авва Антоний говорит: смиренномудрие избегает всех сетей диавола; а другой авва говорит: смиренномудрие есть древо жизни, растущее в высоту; третий: смирение не гневается и не раздражает другого; и еще один говорит: если кто скажет кому со смирением: прости меня, тот попаляет демонов, то из всего этого разум читающего получает полное убеждение к тому, чтобы со всем старанием искать смиренномудрия. То же самое находится и в других главах.

Порядок всех глав в совокупности и каждой порознь весьма много помогает приступающему к чтению книги. Поелику же каждая глава содержит в себе различные слова и действия известных и неизвестных отцов: то, сколько мы нашли сказаний с именами отцов, таковые сказания мы поместили сперва в каждой главе по алфавитному порядку имен, и только в последующих безымянных сказаниях не могли держаться сего порядка. Но и общая связь глав, не случайно, как-нибудь, положенная, также способствует читателю к уразумению содержания книги.

После увещаний (к совершенству) книга начинается частнейшими добродетелями и преимущественно нужными инокам, каковы суть безмолвие, сокрушение и воздержание. Потом, мало-помалу восходя как бы по некоторой лествице, изображает более совершенное и, наконец, переходит к общеполезным добродетелям, обнимающим вышепоказанные и возводящим к совершенству, устрояющим общежитие, каковы суть послушание, смиренномудрие и любовь, ибо что может быть важнее и полезнее послушания, или выше смиренномудрия, и что совершеннее любви? К этому присоединяются некоторые великие дарования: откровения и истолкования Божественных словес, дар знамений и чудес: это суть дарования от Бога, а не дела человеческие.

Может быть, не погрешит кто-либо, если причислит к ангелам человека, совершенно удаляющегося от общества людей или постоянно ходящего нагим, или питающегося травой. Все это предложено в сей книге с той целью, чтобы мы всячески искали означенных добродетелей и чтобы знали, какую любовь к Богу имели святые отцы наши и какими почестями Сам Он прославлял искренно прилепляющихся к Нему (таковы вышеозначенные более дарования Божии, нежели добродетели человеческие).

Заключается вся книга достопамятными изречениями святых отцев, венчающими конец и изображающими вкратце обязанности иноков.

[1] Иоанн Мосх "Луг духовный", гл. 210.

[2] На это указывает приведенное выражение "она (т.е. настоящая книга) имеет обещанную ясность". В предисловии об этой ясности, по способу изложения, и говорится.