Сомнительное утверждение.

Во-первых: такая позиция открывает дорогу (что в реальности и происходит) постоянной и беспардонной фальсификации святынь, основанной на простой логике "А что? Нам доход и почет, а им - духовная польза, всем хорошо".

Т.е. когда "подлинность не имеет значения" это всегда предполагает наличие не только тех, кто приходит с искренней верой, но и тех, кто всё прекрасно знает, но цинично это использует. Причем последние - тоже часть церкви, и часть не простая, а иерархическая. И, если вслед за апостолом рассматривать Церковь как единый организм, то как-то не очень радует крем для рук, который благоприятен для кожи, но поражает мозги...

Во-вторых, святыни святыням рознь.

Главные, ключевые святыни церкви вообще находятся вне категорий подлинности/неподлинности, ибо являются святынями только в категориях веры. Никто не проводит аназизы содержимого Чаши на предмет, а подлинная ли там кровь Христова, ибо это абсурд - мы и так знаем, что красных кровяных телец и ДНК в Чаше нет, это вино и вода, а великой святыней для нас их делает литургическая молитва Церкви. И икону делает святыней не портретное сходство или что-либо еще, а просто вера Церкви, что молитва перед образом восходит к первообразу.

"Святыня" - это не святыня "сама в себе", это нечто, что изъято, отделено (нами самими) из мира и посвящено Богу. Таково изначальное и главное значение.

Далее же возникают, так сказать, "святыни второго порядка", производные. Например, мощи. Святой человек (его святость - опять-таки вне категорий "подлинности", а вера Церкви) жил в этом теле. А тело - "храм". И догматически отношение к мощам в целом аналогично иконе: почитание мощей - почитание самого святого через этот "образ", а не косточек самих по себе. Но в отличие от иконы (икон может быть сколько угодно, первообраз все равно один) тут уже возникает момент "подлинности". Двести икон может быть, а двести голов - нет. В силу чего в таких "святынях второго порядка" уже возникает момент не только веры, но и конкретного "фетишизма" (абсолютно несвойственного "святыням первого порядка").

Поэтому задача пастырей церковных правильно блюсти приоритеты, чтобы второстепенное не мешало главному. На практике - наоборот. Ради пиара и доходов гипертрофированно раздувается почитание мощей (далее предметов одежды, мебели, даров волхвов, а далее вообще неизвестно чего). Всё это, конечно, может иметь место в церковной жизни, но только своё место. А когда стимулируется такой сильный перекос в пользу второстепенного, то это прямой вред главному, и всё потенциально языческое/магическое, что есть в "святынях второго порядка" (но может благополучно оставаться только потенциальным, если всё по уму), становится кинетическим и кричащим.